Джеди стоило бы десять раз подумать, прежде чем нести зачумлённое дыхание столицы в стены императорского дворца. Но он не подумал, и некому было подумать за него.
Вспомнив секретные тропы сына садовника, он миновал охрану, и тут бы ему уснуть, добравшись до кровати, никем по дороге не встреченным, но он, как назло, закружил, заблудился в чаще дворцовых покоев.
Ставни были затворены, горели свечи и лампы, умножаясь в драгоценных зеркалах, создающих ложные перспективы и смущающих внезапными движениями теней. Одуряюще дымили благовония. Старинные меры от повального мора, они сами создавали атмосферу бредовую и тревожную, вызывая в памяти Джеди видения пустыни. И сейчас он чувствовал приближение той самой горячечной галлюцинации, бывшей, по сути, его единственным и незабываемым духовным опытом, и галлюцинация овладевала им наяву.
Он шёл наугад по восточным коврам и глади бальных залов, сквозь заросли скульптур, шандалов и портьер. Как рыбка на золотом крючке, он шёл на смутный голос.
Монотонный, растерявший в ночное бдение свою молодость и силу голос Принца читал заклинания на древнем непонятном языке. И, как это уже было когда-то, незнакомые слова начали расцветать в голове Джеди вспышками диковинных смыслов.
Уз разрешитель
Эфирного племени,
Нечеловечьего страшного семени,
Я заклинаю тебя своим именем,
Кровью своей,
В ней двенадцать царей —
Каждый с особенным царским безумием —
И…
Недалече моё впереди —
Приди, приди, приди.
В эту минуту Джеди выступил на свет из темноты дверного проёма и был замечен. Люди, бывшие в комнате, повернули к нему свои лица. И от того, что это были за лица, могильный холод побежал по спине художника.
Зыбкий призрачный сброд, словно сошедший с древних рельефов, на которых боги сражаются с демонами. Птичьи головы, звериные морды побеждённых на заре веков чудовищ смотрели на него блестящими глазами, а по коридору, образованному их телами, медленно спускался навстречу Джеди Принц с улыбкой человека, узнавшего великую радость, но ещё не готового в неё поверить.
— Джеди, друг мой… Ты.
Тонкая девичья фигура с кошачьей головой становится по правую руку Принца.
— Посмотри, малышка, он пришёл.
Её руки тянутся к лицу и снимают маску. В зале не демоны — она полна переодетых людей. Возможно, многие из них сейчас бледны и напуганы, так же, как принцесса Сель, чьё лицо вдруг плывёт перед глазами Джеди и гаснет вместе с сознанием.
Он словно падает в глубокую тёмную яму, на дне которой — холодный камень плит, а далеко наверху — слабый свет и голоса.