Не говоря больше ни слова, старик достал из складок одежды изящную старинную вещицу, привязанную к кожаному шнурку, и протянул вперёд. Солнце лизнуло округлые бока стеклянного сосуда перед тем, как он скрылся в смуглой горсти подоспевшего варвара.
А потом очень быстро двор опустел.
И Фран стояла на коленях перед креслом старого еретика, слушала, как растворяется в шуме ветра затихающий вдали стук копыт и изумлённо понимала, что остаётся совсем одна в брошенном монастыре под белёсым полуденным небом, потому что учитель — прямо сейчас, — её покидает. Старик погладил её по волосам и Фран заплакала, вцепившись в подлокотник кресла и уронив на руки светлую голову. Как мало оправдались её надежды на Край Пустыни! Но, друг или враг, ей стал очень дорог этот человек, рядом с ним она вроде бы начала понимать о жизни что-то по-настоящему важное, о чём теперь никогда не узнает.
— Не надо, Фран, — она услышала в его голосе улыбку и подняла измученное покрасневшее лицо.
— Помнишь, ты обещала выполнить мою просьбу?
— Да. Я могу. Теперь я могу зажечь…
— Это хорошо. Значит, сможешь достойно похоронить. Трудно было?
Фран кивнула. Ей хотелось о многом рассказать и посоветоваться, но она уже видела, что не успеет. Как неразумно она растратила те медленные бессчётные минуты, что были в её распоряжении раньше!
— Ты всё ещё согласна что-то сделать для меня?
— Всё, учитель. Только скажите.
Сухая старческая рука извлекла из складок одежды маленький стеклянный сосуд на кожаном шнурке. Сквозь дымчатые стенки дрожал в сердцевине флакона живой влажный блеск. Фран уставилась на него, растерянная и поражённая.
— Твой бессмертный приятель одобрил бы этот фокус.
— А что увёз Роксахор?
— Пустяк, безделушку.
— Он выглядел так же.
— Я всё-таки маг. Но Тёмного Одо мы не обманем. Они вернутся. Поэтому тебе придётся уйти.
— Но что мне делать с этим?
— Ты должна отдать это Сету.
— Кто такой Сет? Как я его найду?
— Он сам… тебя… найдёт.
Фран надела шнурок на шею и древняя реликвия привычно скользнула ей за пазуху.
А потом девушка долго сидела, прильнув к ногам учителя, прислушиваясь к тому, как прекрасный чистый дух покидает уставшее тело. И лишь когда рука, лежавшая на её голове, стала тяжёлой, холодной и неживой, Фран высвободила белую прядь, случайно зажатую сведёнными мёртвыми пальцами, и поднялась с земли.
Когда вернулись варвары со своим разгневанным вождём, постройки легендарной обители ереси уже догорали. Огонь всё ещё стоял стеной, но сквозь прорехи в пламенных пеленах было заметно, что осталось ему совсем недолго, поскольку всё возможное выжжено практически дотла. Казалось странным, что неказистые здания из глиняных кирпичей способны так дружно заняться, так неистово полыхать. Озадаченные, кочевники всё-таки быстро поняли самое главное и уважительно склонили голову перед погребальным костром старого мага-огнепоклонника.