* * *
Я открываю глаза, чувствуя, как неосязаемый страх понемногу захватывает каждую клеточку моего расслабленного тела. Таращусь в кромешную темноту, пока ритм сердцебиения не приходит в норму, а незнакомая комната не приобретает свои прежние очертания. Принятые по привычке таблетки почти помогли, я разбита, но хотя бы не помню, что за кошмары терзали мое сознание на этот раз. Точно знаю одно: они непременно вернутся, стоит мне закрыть глаза и попытаться снова заснуть. Помедлив, я решаю, что с меня хватит, сажусь в постели, чутко прислушиваясь к звукам внутри сонной квартиры, а затем, не слишком трезво взвесив все имеющиеся в моем вооружении за и против, мягкой поступью крадусь к прикрытой двери из спальни. В конце концов, почему бы и нет? Не далее, как пару дней назад я, застигнутая врасплох с самой красноречивой и странной уликой из всех возможных, сама призналась Мишке в любви, и хотя до него все равно ничего не дошло, моя уверенность в этом чувстве никуда не делась, напротив, я будто еще больше попадаю под его власть. Особенно, когда я нахожусь в Мишкиной квартире, где каждая мелочь так или иначе ассоциируется с ним, а сам он спит в соседней комнате, и от меня требуется только сделать несколько шагов, чтобы снова ощутить себя злостной нарушительницей зоны его личного пространства.
Замешкавшись на пороге, я делаю шаг в комнату, машинально ведя ладонью по стене в поисках выключателя, но не нажимаю на него. Впереди виднеется расправленный диван. В моих мыслях снова покачиваются весы, и чаша с грузом под «против» заметно перевешивает своего оппонента. Я уже почти готова отказаться от спонтанной идеи и повернуть назад, как вдруг слышу шорох, а затем и Мишкин голос, интересующийся лениво:
— Не спится?
— Спится, — тяжело вздохнув, разворачиваюсь туда, где мои глаза уже могут разобрать расположение дивана. — Только очень страшно. Подсознание иногда выкидывает штуки ужаснее, чем сама реальность. Куда спокойнее вообще не закрывать глаз, — подхожу ближе и аккуратно устраиваюсь на самом краю. — А ты почему не спишь?
Из темноты слышится смешок:
— Трудно заснуть, когда ты рядом, еще и в моей постели. Никогда еще не чувствовал себя таким идиотом, — я наугад толкаю его в плечо, но он, засмеявшись, шустро ловит мою руку и прижимает ее к мягкой обивке дивана. Темнота рассеивается все сильнее. Мы долго смотрим друг другу в глаза, не двигаясь, не произнося ни единого слова, способного разрушить безмолвный контакт наших застывших взглядов. Еще совсем недавно я боялась провалиться в очередной ночной кошмар, а теперь не могу думать ни о чем, кроме того, как сильно мне хочется забраться ближе и оказаться в теплых Мишкиных объятиях.