Но этого не случится.
Подбив себе под спину вторую подушку, откидываюсь назад и с тихим вздохом закрываю глаза.
— Я не знаю, что за хрень со мной происходит, — признаюсь ей, спящей, зная наверняка, что она ничего не услышит. — Но я никуда тебя не отпущу. Никогда.
Серафима
Всего одно слово дает моим мыслям дополнительный стимул вернуться в прежнее русло.
Мишка теряет осторожность, пребывая в уверенности, будто недавняя короткая истерика вырубила меня, напрочь лишив способности его слышать. Общаясь со мной изо дня в день, он как-то все время забывает о том, что имеет дело не просто со склонной к эскапизму сумасшедшей, а с дочерью актрисы, пусть даже перенявшей лишь малую толику генов своей талантливой матери. Тем не менее, детские годы я провела в окружении многоликих актеров, способных воплотить в жизнь любой предложенный им образ. В мгновение ока дружелюбная тетя Люба, в чьих карманах никогда не заканчивались шоколадные конфеты, превращалась в коварную седовласую Ведьму, а слегка надменный красавец Антон, к которому я относилась с опаской — в добродушного простачка Ваню, обладателя огненной копны волос под синеватой кепкой. С непередаваемой естественностью эти люди меняли одну личину на другую, самым вероломным образом поражая мое неокрепшее воображение дивными метаморфозами. В моем представлении это было самым настоящим чудом.
Пропитываясь особой неповторимой эстетикой театра, с горделивой восторженностью наблюдая за искусной игрой всех этих невероятных людей, я невольно пыталась подражать им в любой малости. Впрочем, я всегда была безнадежна. Как бы ни старалась, тайком проникая в опустевшую гримерку к богатым залежам яркой косметики, где воображать себя актрисой становилось не в пример проще, для всей актерской труппы я все равно оставалась маленькой забавной глупышкой с размалеванной красками мордочкой. Родители поэтапно отдавали меня в несколько театральных кружков, но ни в одном из них мне не удалось обратить на себя внимание прирожденным талантом, который все прямо-таки жаждали у меня обнаружить. Мама долго не могла примириться с тем, что у ее любимой «Принцессы» не будет достойной смены в будущем, когда сама она уже не сможет исполнять эту роль.
И хотя я сразу зарекомендовала себя бракованным материалом, а придуманные кем-то сказки перестали интересовать меня раньше положенного, некоторые мамины уроки мне все-таки пригодились.
С раннего детства я по умолчанию лгу, говоря людям то, что они хотят услышать. Ложь по шаблону вошла у меня в привычку настолько, что ее уже не искоренить простым желанием вернуться на путь истины. Освоить искусство лицемерия, подгоняя себя под уже придуманные кем-то рамки, оказалось куда проще, чем корпеть над прокачкой навыков желанного, но непостижимого для меня актерского мастерства. Володя хотел видеть во мне веселую беззаботную девушку, с которой можно завалиться в модный ночной клуб и отрываться до самого утра — я без особых усилий поддерживала для него этот придуманный им же образ, самой себе затрудняясь ответить, зачем вообще