Я не должен был оставлять Фиму, о чем прекрасно знал и ей же говорил накануне, но думал, ее родители могут присмотреть за ней не хуже меня. Рассчитывал, что им хватит соображений как следует скрыть не предназначавшуюся для нее информацию, не травмируя свою дочь еще сильнее.
Но нет. Случилось то, что случилось, и это наша общая ошибка — моя тоже, раз уж я умудрился вляпаться в их сомнительные аферы, зная все, но позволяя им водить Фиму за нос под прикрытием благих намерений. Все мы хотели лучшего для нее, не задумываясь, что даже высшая цель не дает права распоряжаться чужой жизнью по своему усмотрению. Честно говоря, даже на это мне было плевать, я не соотносил себя с ними и их тайнами. Я был с ней. Пока Фима принимала все их скрытые манипуляции за чистую монету, двигалась ложными путями, пыталась заново отстроить свою жизнь в новых условиях, я вписывался в ее картину, был нужен ей, чем все-таки пользовался, не имея сил прервать нашу хрупкую связь даже ей во благо.
Если в итоге я ее потеряю, это будет моя вина. И их. Бросаю в сторону особняка неприязненный взгляд, и, буркнув себе под нос:
— Хренова актриса, — срываюсь с места.
Извилистая дорога впереди капота моего автомобиля абсолютно пустынна. Перезванивает Катька. Активировав громкую связь, бросаю телефон на панель и наскоро обрисовываю сестре нехитрую суть ее задачи. У меня нет никакого плана действий, я движусь вперед, говорю с Катькой, сбрасываю и ставлю автодозвон, а потом просто обнаруживаю себя возле подъезда Серафиминой пятиэтажки. Бросив машину внизу, забираю с панели телефон и бегу к двери. По памяти ввожу нехитрый код домофона. Подъем на пятый этаж дается мне легче обычного, я даже не замечаю, как ступеньки заканчиваются, а передо мной вырастает несокрушимая дверь в квартиру Фимы. Приблизившись, заношу было руку, чтобы постучать, но это ни к чему, так как дверь оказывается незапертой. Вот что мне откровенно не нравится. Не медлю на пороге, врываюсь внутрь, кажется, даже не захлопнув ее за собой. В ноздри тотчас ударяет приторный сладковатый запах, по которому я безошибочно определяю недавнего гостя этой унылой квартиры. Продвигаюсь вперед, заглядывая во все имеющиеся двери; громко зову Серафиму по имени, не надеясь услышать ответ. Если б она была здесь, первым делом позаботилась бы о своих драгоценных замках.
По мере моего приближения к комнате запах усиливается, становясь резче, щедро пропитывая собой весь воздух. Толкаю дверь и сразу определяю его источник — огромную корзину кроваво-красных свежих роз, словно напоказ выставленную посреди помещения. Хотя почему