Он ответил, настоятельно призвав меня посмотреть, как к чернокожим людям могут совершенно по-другому относиться правоохранительные органы и суды, и что трудно винить их в том, что они рассматривают содержание в тюрьмах столь многих чернокожих мужчин в количестве, ужасно превышающем их долю населения, ни как иначе, как «массовое».
Когда мы закончили, я поумнел. И надеялся, что хоть немного помог и ему взглянуть на вещи с другой стороны. Наша беседа являлась полной противоположностью вашингтонскому слушанию: каждый из нас действительно уделил время тому, чтобы по-настоящему понять другой подход к чему-либо, с разумом, открытым для убеждения.
Президент Обама никогда бы не задумался о таком разговоре, если бы не был достаточно уверен в себе, чтобы проявить смирение. На самом деле, если я и видел хоть какой-то намёк на расхождение с Президентом Обамой как лидером, то это было на доверительной стороне шкалы. И я увижу это, борясь со сложнейшей проблемой, с которой столкнулся, работая в правительстве — шифрованием.
* * *
Ещё до того, как я стал директором ФБР, Эдвард Сноуден, подрядчик Агентства Национальной Безопасности, похитил огромную кладезь секретных данных, касающихся деятельности АНБ, и затем поделился с прессой очень большим объёмом тех данных. Одним из очевидных результатов этого воровства явился сокрушительный удар по возможностям нашей страны по сбору разведданных. Другим результатом явилось то, что в течении года после его разоблачений плохие игроки по всему миру стали перемещать свои коммуникации на устройства и каналы, защищённые мощным шифрованием, препятствуя правительственной слежке, включая одобренную судом электронную слежку, которой занималось ФБР. Мы наблюдали, как террористические сети, которые мы давно мониторили, медленно погружались в темноту — страшное дело.
В сентябре 2014, спустя год наблюдения за сокращением наших правовых возможностей, я увидел объявление «Эппл» и «Гугл» о том, что они будут внедрять на своих мобильных устройствах шифрование по умолчанию. Они объявили об этом таким образом, словно утверждали — по крайней мере, для моих ушей — что сделать устройства неуязвимыми для судебных постановлений являлось важной социальной ценностью. Это сводило меня с ума. Я просто понять не мог, как разумные люди могли не видеть социальных издержек от прекращения выдачи судьями, в соответствующих случаях, ордеров на доступ к электронным устройствам. Сообщение «Эппл» и «Гугл» появилось в канун одной из моих регулярных ежеквартальных встреч с пресс-корпусом, освещавшим деятельность ФБР и Министерства юстиции. Я не планировал говорить о шифровании, но не мог сдержаться. Я выразил своё разочарование внедрением шифрования по умолчанию: