Я был живым примером того, что знал уже тогда, и ещё лучше узнал десятилетия спустя. У всех нас есть склонность отказаться от собственного морального авторитета в пользу «группы», утихомирить свой собственный голос и притвориться, что группа справится с любой трудностью, с которой столкнётся. Мы воображаем, что группа принимает продуманные решения, и если толпа движется в определённом направлении, следуем за ней, словно группа — это некое моральное существо, большее, чем мы сами. Перед лицом стада мы склонны промолчать, и позволить групповым разуму и душе справляться с делами. Конечно же, группа не обладает разумом или душой, отдельными от каждого из нас. Но, воображая, что у группы есть эти стержни, мы отказываемся от ответственности, что позволяет самому громкому голосу, человеку, которые знает, как на самом деле безмозгла группа, и пользуется этим в своих целях, узурпировать группу.
Если бы моя семья осталась в Йонкерсе, где я был клёвым парнем, где я был частью группы, не знаю, что за человеком я был бы сейчас. Являться аутсайдером, являться объектом для издевательств, это было очень болезненно, но сделало меня лучше. Это на всю жизнь вселило в меня ненависть к задирам и сочувствие к их жертвам. Одной из самой приятной работы, которую я выполнял в качестве прокурора, в действительности, было отправлять в тюрьму всевозможных задир, освобождая от их тирании хороших людей. Получив опыт в колледже, я никогда больше не собирался сдаваться группе просто потому, что так было проще. И я собирался сделать так, чтобы моя жизнь что-то значила, потому что уже видел, как скоротечна может оказаться жизнь.
Я всегда верил, и верю до сих пор, что, независимо от того, удача или неудача сопутствует нам в пути, мы всегда можем придать ей смысл и превратить в нечто ценное.
Герман Гессе
Я многие годы работал с великими людьми, но двое из самых важных моих учителей жизни и лидерства были женщинами.
В 1993 году, когда закончилась моя работа над делом Гамбино, я сдержал своё обещание Патрис, и мы с семьёй переехали в Ричмонд, место, с которым нас мало что связывало, но где мы с меньшими затратами и более комфортно могли растить детей.
Поработав недолго в юридической фирме, я вернулся к работе в качестве помощника окружного прокурора Соединённых Штатов, на этот раз в столице штата Вирджиния. Та юридическая фирма была замечательной, оплата хорошей, а люди умными, но я скучал по государственной службе, даже с её неудачной мебелью и низкой оплатой. Я не мог сказать этого своим коллегам по юридической фирме, но я жаждал снова быть полезным, делать что-то хорошее для своей общины и быть представителем жертв, которые действительно во мне нуждались.