— Ты убиваешь меня, — с улыбкой произнёс я. — Больше никогда так не делай.
— Но она была забавная, — ответил он с гримасой, считавшейся у него улыбкой. Боб не был шутником, и его строгая манера вести себя пугала большинство людей. В Бюро ходили слухи, что вскоре после 11 сентября он делал операцию на колене и отказался от анестезии, предпочтя прикусить кожаный ремень. Но я повидал достаточно, чтобы знать, что он обладает сухим и слегка чёрным чувством юмора. Которое и наблюдал теперь.
— А ещё личная, Боб. Это была шутка между нами. — Он понял, хотя по-прежнему считал, что это было забавно. На таком расстоянии я вижу, что он был прав.
Одним холодным зимним утром, когда город покрылся свежевыпавшим снегом, я наблюдал дьявольскую сторону президента Буша. Тем морозным утром Буш сидел в своём обычном кресле, спиной к камину, рядом с дедушкиными часами. По всей видимости, президент собирался куда-то отправиться на «Марин Один»[20], так что, как водится, репортёры в зимних куртках толпились снаружи возле Розового сада, чтобы снять его отлёт.
Едва я начал посвящать президента в детали одного дела о терроризме, как услышал звук его приближающегося вертолёта. Звук стал громче. Президент с каменным лицом поднял руку. «Джим, подожди минутку», — сказал он.
Он держал руку поднятой, чтобы я выждал паузу, слегка повернулся в кресле и посмотрел в окно на Южную лужайку, где собрался пресс-корпус. Я повернулся проследить за его взглядом и наблюдал, как опускавшийся вертолёт поднял с земли клубы снега, вызвав пургу, укутавшую в снег всех репортёров. Некоторые из них стали похожи на снеговиков. Растерянных снеговиков. Без абсолютно какого-либо выражения на лице, Буш снова повернулся ко мне, опуская руку. «Окей, продолжай», — сказал он.
Возможно, у Буша была немного скверная черта — ему явно понравилась та сцена — но он понимал, что юмор имеет важное значение для того сложного дела с высокими ставками, которым мы занимались. Одну минуту мы с полной серьёзностью могли говорить о терроризме, а в следующую наполнить Овальный кабинет смехом. Это был единственный способ справиться с этой работой — намеренно привнести в неё немного веселья и радости. Но в тот день в Белом доме мой друг Боб Троно не нашёл ничего радостного или забавного в своей встрече с президентом.
— Кого мы ждём? — спросил Буш, войдя в комнату Рузвельта за пять минут до назначенного времени.
Кто-то ответил, что Коми был внизу в Ситуационном центре.
— Джим сможет подключиться, когда появится здесь, — сказал Буш. — Давайте начнём.