Я не ждал с нетерпением ещё одной отвратительной истощающей борьбы с той же могущественной фракцией в Белом доме. Борьба вокруг программы слежки была напряжённым временем не только для меня, но и для моей семьи. Я думал, что потеряю работу. У нас с Патрис был плавающий ипотечный кредит на дом с выплатой только процентов, и мы находились не в особо хорошем финансовом положении, будучи родителями пятерых детей, быстро приближавшихся к студенческому возрасту. Будучи окружным прокурором Соединённых Штатов на Манхэттене и человеком номер два в Министерстве юстиции — а позже директором ФБР — я получал примерно столько же, сколько и юрист-первогодок в нью-йоркской юридической фирме. Конечно, многие люди поднимают детей на подобную зарплату; нам просто не хватало хорошего планирования. Но я был согласен с Голдсмитом, что юридическое заключение о пытках было просто ошибочным. Так что я отправился к генеральному прокурору Эшкрофту и в личной встрече рассказал ему, почему считаю, что имеет смысл сделать решительный шаг и отозвать ранее выданное на эти действия юридическое заключение Министерства юстиции. Он согласился.
Мы оба отдавали себе отчёт, что это в некотором смысле оставит беззащитным персонал ЦРУ, так как они делали неприятные вещи, опираясь на юридическое заключение, которое теперь отзывалось. Допрашивавшие не были юристами; они имели право полагаться на рекомендации правительственного юрисконсульта. Но они действовали на основе плохой рекомендации Министерства юстиции, и это не могло продолжаться. Необходимо составить новое юридическое заключение, которое было бы юридически обоснованным, и твёрдо основывалось на фактах.
Хотя не нашей задачей было судить о ценности программы для страны, мы с Голдсмитом оба были знакомы с миром допросов ФБР. Бюро давно пришло к выводу, что допросы с принуждением были нецелесообразны, а полученная информация по большей части бесполезна или ненадёжна. Вместо этого, ФБР на протяжении десятилетий совершенствовало искусство «допроса на взаимопонимании» — формируя доверительные взаимоотношения с заключёнными. ФБР раз за разом добивалось успеха в спасении жизней и получении своевременной информации от террористов, бандитов и серийных убийц. В результате, мы глубоко скептически относились к тому, что нам рассказывали об эффективности тактики принуждения ЦРУ. Меня поразило, как подобные вещи проталкивались «ястребами-цыплятниками»[24] — агрессивно настроенными представителями администрации, пересмотревшими множество фильмов, но ни разу не попадавших в бурю.