Я рассмеялся: «Конечно, господин Президент. В некотором смысле, это ваш спортзал».
Хотя я люблю баскетбол, я знал, что никогда не присоединюсь к нему в спортзале ФБР. Я также люблю гольф, но знал, что мы никогда не будем играть вместе. Директора ФБР не могут так вести себя с президентами. Всем известно, почему. Или, по крайней мере, я так полагал.
Уйдя из Министерства юстиции Буша в августе 2005 года, я работал в частном секторе. С приближавшимися к колледжу с примерно двухлетними интервалами пятью детьми и пятнадцатью годами правительственной зарплаты, которая не совсем была подходящей для того, чтобы делать сбережения, пришло время подкопить денег. Я пять лет проработал в качестве старшего юриста — главного юрисконсульта — у военного подрядчика «Локхид-Мартин», а затем три года в инвестиционной фирме «Бриджуотер ассошиэйтс» в Коннектикуте. В начале 2013 года я покинул «Бриджуотер» и пришёл работать на Юридический факультет Колумбийского университета в качестве научного сотрудника, сфокусированного на национальной безопасности, потому что всегда считал преподавание глубоко полезным.
В марте того года генеральный прокурор Эрик Холдер, как гром среди ясного неба, позвонил, чтобы спросить, не желаю ли я пройти собеседование на должность директора ФБР. Он не гарантировал мне эту должность, но сказал, что не звонил бы лично, если бы меня не рассматривали очень серьёзно.
Я был удивлён. Возможно, из-за того, что я настолько зачерствел в отношении партийной преданности в Вашингтоне, округ Колумбия, что мне было сложно поверить, что демократ выберет на столь важный пост кого-то, кто был политическим назначенцем его республиканского предшественника. Я также был зарегистрирован, как финансовый жертвователь политических оппонентов Президента Обамы.
Я с прохладой отнёсся к этой идее. Это было бы слишком для моей семьи. Я не сказал ему, почему так ответил, но Патрис была в аспирантуре, и работала советником в клинике неотложной психиатрической помощи в Бриджпорте; один из наших детей был старшеклассником в средней школе; и мы были приёмными родителями с постоянными связями и обязательствами перед бывшими в нашем доме молодыми людьми. Холдер попросил меня подумать. Я ответил, что пересплю с этим, но, скорее всего, ответ будет нет.
Когда я проснулся на следующее утро, Патрис в спальне не было. Я спустился вниз и нашёл её на кухне со своим лэптопом. Она искала продающиеся дома в окрестностях Вашингтона, округ Колумбия.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Я знаю тебя с девятнадцати лет. Ты тот, кто ты есть, это то, что ты любишь. Так что иди туда и делай всё, что можешь.