Но все посторонние мысли вылетели у Морисмерта из головы, когда слуга отворил дверь, ведущую в просторный, богато украшенный зал. Пусть немного мрачный — горело лишь несколько светильников — но острое зрение вампира позволило ему разглядеть, и тяжелые бархатные шторы, прикрывавшие окна, и светлый ковер под ногами, и даже старинные статуи, расположенные в нишах стен. Это ничем не напоминало рабочий кабинет, в который его приглашали в прошлый раз. Морисмерт прищурился: он не любил сюрпризы.
Времени на раздумья ему не дали: за спиной послышался шорох, потом легкие, почти невесомые шаги. Каберт резко повернулся, чтобы, спустя мгновение, склониться в низком поклоне перед хозяином замка. Он не спешил выпрямляться, не только из-за требований этикета, но еще и для того, чтобы скрыть усмешку. Закутанная в длинный, до самого пола, балахон, фигура никак не ассоциировалась у него с одним из самых могущественных вампиров Этернала.
— Каберт, — послышался мелодичный голос. — Подойди.
Морисмерт неохотно сделал несколько шагов в его сторону. По спине пробежал неприятный холодок, пальцы рук непроизвольно сжались. Жаль, что по правилам этикета гости не могли приносить с собой оружие.
«Вряд ли бы это мне помогло, — одернул себя лорд. — Никто не знает пределов его силы. Поэтому, постараемся, как можно лучше сыграть страх и, одновременно, восхищение, находясь перед некоронованным правителем Этернала».
Поклонившись, Каберт устремил взгляд чуть повыше головы хозяина замка. Лицо вампира скрывал глубокий капюшон, и никто из живущих в Этернале не видел, что под ним. А те, кто видел, — уже никогда и ничего не расскажут.
У Голоса Жнеца имелось немало причин прятать свою внешность. Согласно официальной версии, вампир, удостоенный чести служить Жнецу, лишался любого намека на индивидуальность. Огромная магическая сила и власть, дарованная ему, имела обратную сторону: Голос существовал только для того, чтобы озвучивать приказы повелителя. Но Морисмерт не без оснований подозревал, что вампир давно ведет свою игру, и, никем не узнанный, появляется среди себе подобных.
«И уничтожить его непросто… Все равно, что пытаться поймать тень или рябь, бегущую по воде».
Почувствовав изучающий взгляд, Каберт взял тонкую, затянутую в перчатку, ладонь, и коснулся её губами. Протягивать руку в перчатке — верх неприличия с точки зрения этикета, но Голос и в мелочах пытался сохранить инкогнито. Не потому ли он так часто менял личных слуг?
На пальце хозяина замка что-то блеснуло, и Каберт, приглядевшись, заметил кольцо: крупный бриллиант в золотой оправе, изображавшей перевернутый полумесяц. Его кольнуло неприятное воспоминание, но прежде, чем он успел что-то сказать, вампир отнял руку.