– …Грейс Хэвишем, – сказала моя соседка с книгой. – Пожалуйста, простите мою дочь. Её шутки часто заходят слишком далеко.
Проводник нахмурился:
– Я думал, у нас одно место свободно.
– Грейс Хэвишем, – повторила дама. – Вы найдёте это имя в списке пассажиров.
– Да, но… – Недалёкий детина замялся. – Мне сказали, ребёнок умер прошлой ночью.
Дама на миг дотронулась кончиками пальцев до своих ярко-красных губ и взглянула в окно. Потом снова пригвоздила проводника к месту ледяным взглядом:
– Просмотрите на неё. По-вашему, она мертва?
Проводник окончательно утратил волю к сопротивлению.
– Должно быть, тут какая-то ошибка, – пробормотал он.
– Уверена, так иногда случается, – сказала моя доблестная защитница.
– Конечно, случается, – подхватила я, вне себя от облегчения. – А теперь ступайте, глупый вы человек, и не мешайте нам предаваться страданиям.
Проводник ушёл, листая свои списки. Соседка ласково улыбнулась мне, но ничего не сказала. Разумеется, я хотела поблагодарить её, но она сразу уткнулась в книгу, и я почувствовала, что не стоит её сейчас беспокоить. Ей не до меня.
Я стала думать о том, что ждало меня впереди, и меня охватила дрожь. Это будет непросто. Интуиция подсказывала мне: чтобы освободить Ребекку и вернуть её домой, понадобятся вся моя сила, находчивость и отвага. Зато я с каждой минутой приближалась к цели. Я ехала во Дворец Проспы.
Паровоз свистнул, и поезд нырнул в туннель под горой. Пожилая пара впереди обменялась несколькими словами – что-то насчёт того, едем ли мы по расписанию и всё такое.
– Уже скоро, – сказал старичок своей жене.
Я закрыла глаза. Слова эхом отдавались у меня в голове. Уже скоро.
– Куда мы идём?
– Ты ещё не устала спрашивать?
Мы пробирались по снегу среди дубов-великанов. Я и моя мама. Она держала меня за руку – её ладонь была ужасно потной – и шла чуть впереди. Когда я поднимала голову, солнце слепило мне глаза, мешая рассмотреть её лицо. А я так хотела заглянуть в него – заглянуть и узнать её. Но пока мы брели, проваливаясь в снег, я могла видеть его лишь мельком. Длинный нос, щека, мокрая от испарины, красные пятна на шее.
– Куда мы идём? – снова спросила я.
Мама дышала тяжело, хрипы вырывались из её груди:
– Я не знаю, Айви.
– Я устала, – заныла я.
– Брось, ты у меня такая сильная девочка. – Она вытерла глаза рукавом. – Мы найдём место… где сможем немного передохнуть.
Поезд оглушительно взревел, и я проснулась, хватая ртом воздух.
– Дурной сон? – Соседка чуть улыбнулась мне. – Моей дочери Грейс тоже всё время снились твари, шныряющие в темноте.