— Сана, ты здесь? — позвала я.
— Да!
Впервые за все время я шла по темным коридорам в круглую комнату сытая, довольная и не страшащаяся того, что меня там ожидает. Сана была там, на одном из стульев в центре комнаты.
— Не понимаю, как ты можешь выдерживать все это, — сказала я.
— Я думаю об этом как о посещении церкви.
— Теперь ты меня окончательно запутала.
Я вдруг поняла, что такое происходит часто, когда я разговариваю с обитательницами «Дома Каллиопы».
— Ты же знаешь, христиане верят, что Иисус умер за их грехи? И делают вот так? — Она кое-как перекрестилась. — Для меня эта комната как церковь. Напоминает мне главную правду о моей жизни. Иногда об этом следует напоминать.
Я не ответила, лишь вопросительно посмотрела на нее, намекая, что все еще ничего не понимаю. Она поднялась со стула и подошла ко мне.
— Мы с тобой никогда не будем выглядеть так, как женщины «должны» выглядеть.
«Мы с тобой». Всего за несколько недель до этого такое сравнение повергло бы меня в отчаяние, но теперь я понимала ее точку зрения.
— Думаешь, мы похожи?
— В каком-то смысле да. Мы отличаемся от других тем, что все могут видеть нас. Такими, какие мы есть. Мы не можем скрыть себя или подделать. Мы никогда не сможем соответствовать стандартам общества о том, как женщина должна выглядеть и как она должна себя вести. Но зачем делать из этого трагедию? Мы вольны жить так, как сами хотим. Если захочешь принять это, освободишься.
С Саной я не ощущала той грани, которая существовала между мной и большинством людей. С ней этой черты просто не было. Мне захотелось прикоснуться к ее лицу. Я не спросила, можно ли, просто коснулась ладонями обеих щек — касаясь обожженной половины и смуглой гладкой кожи. Некоторые шрамы были нежными, даже отливали перламутром. Тепло исходило от ее кожи. В зрачках Саны мелькали крошечные отражения экранов, будто белые блики. Она сморгнула их.
— Спасибо, что накормила меня.
— Всегда пожалуйста, Сахарная сливка. Не обидишься, если я буду тебя так называть?
— Я не против.
— Надеюсь скоро увидеть тебя наверху, — сказала она и оставила меня одну в порноротонде на милость экранов. Я хотела отвернуться, но она просила меня не делать этого. Выбритые щелочки — врата в мир — заполнили эту комнату.
Киски исчезли, уступив место молодой женщине, стоящей на коленях на сочно-зеленой траве. Женщину окружала свора возбужденных мужчин; они находились где-то в парке или на заднем дворе. Мужчины были видны только по пояс, их голоса приглушены, как у взрослых в мультфильме про Чарли Брауна. Они по очереди пихали свои члены в рот молодой женщине, хватали ее за руки, лапали груди, тянули за волосы, опрокидывая ее голову назад или грубо прижимая лицо к мошонке. Все ее лицо было в их семени, но она все равно улыбалась, и эта улыбка вызывала массовые эрекции по всему миру, ибо ее обнаженное, покрытое каплями пота тело транслировалось всем подписчикам