и секс»).
Джулия сказала, ее книга разнесет их всех на кусочки. Книга будет подобна бомбе, сброшенной на сверкающую башню Остен-тауэр.
Оправившись после пирушки и ожидаемой чистки, Джулия зашла ко мне в комнату. Она забралась на кушетку, подтянула к себе огромную сумку и принялась доставать оттуда вещи и раскладывать их на матрасе: пара черных туфель на высоком каблуке, расческа и телефон, который, по ее словам, нашла на помойке. Наконец, она вытащила из сумки пистолет. Солнечный луч, дрожа, скользнул по серебристому металлу, когда Джулия положила оружие рядом с собой. Джулия никак не прокомментировала его наличие и продолжила копаться в сумке, пока не выудила оттуда коробочку мятных леденцов.
— Ура! — воскликнула она и положила леденчик на язык. — Лучшие друзья булимичек. Хочешь попробовать?
— Зачем тебе оружие?
Джулия вязала пистолет и покрутила его на пальце, как будто это была игрушка.
— Это подарок от отца на двадцатиоднолетие. Каждая сестра Коул получала пушку.
— И ты носишь его с собой?
— На работу больше не ношу, с тех пор как поставили металлодетекторы. Там теперь как в полицейском участке, только хуже. С того самого дня, как был опубликован «Черный список хуев» и Стэнли Остен стал пенисом нон грата, он словно с катушек слетел. — Она закинула в рот еще один леденец. — У тебя ко мне много вопросов, и я знаю, почему. Ты относишься ко мне с подозрением. Из-за нее.
Наконец-то!
— Ты хочешь поговорить о ней, но я уже рассказала тебе все, что знаю. — Джулия потянулась, как будто собиралась вздремнуть.
— Ты не рассказала мне ничего.
— Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать Литу. Я пришла попросить тебя об одной услуге…
— Забудь!
— Но…
— Мне пофиг.
Я повернулась к своему ноутбуку; три новых сообщения от девочек Китти появились в моем почтовом ящике с громким «дзинь!». Я принялась читать их, делая вид, что совсем не замечаю, как Джулия буравит меня взглядом. Я так долго ждала возможности поговорить с ней, и вот теперь, когда она здесь, я игнорирую ее.
— Поня-атно, — протянула она. — Ты хочешь, чтобы я умоляла тебя.
Я бросила на нее сердитый взгляд.
— Я хочу, чтобы ты оставила всю свою дурь и поговорила со мной по-человечески. Лита важна для меня. Я беспокоюсь за нее.
— Ой, ой, похоже, ты не только одежду сменила. Крутые колготы и сапоги, между прочим. — Джулия выпрямилась на кушетке и скрестила ноги; бретельки ее майки сползли, и мне стала слегка видна татуировка на грудной клетке — роза и шипы. Она не стала поправлять бретельки, лишь указала на мою стену, куда я прикрепила фотографию Литы. — Сними ее, тогда поговорим. Не хочу, чтобы она не меня пялилась.