Неприятное ощущение возникло совсем недавно, видимо, уже после того, как они прошли через аномалию. Она увидела что-то… Ну же, думай, Рита, думай! Вот они выпали… Катаклизм… Они лежат лицом в землю… Нет, не то… Дальше? А что дальше? Они с «лояльным» ругаются, а эта девушка сидит и ревет, закрыв лицо руками… Руками… Руками? Господи!
Рита замерла, будто вросла в землю, по спине пробежала леденящая дрожь, а сердце рухнуло куда-то в район коленок. Пальцы девушки… Ее ногти… Они были отчетливо желтыми.
* * *
Хромому хотелось есть. Очень. Волк-одиночка, да еще с недавно перебитой капканом правой задней лапой, он имел мало шансов добыть себе пропитание. К концу третьего дня после того, как он наелся остатками медвежьей трапезы, чувство голода превратилось в настоящую пытку. Но об охоте можно было забыть – сил хватало только чтобы лапы передвигать. Оставалось рассчитывать лишь на падаль. Именно поэтому, когда все начало страшно трясти, Хромой не побежал. Во-первых, не мог. Во-вторых, опасность, которую он ощущал всей своей шкурой, больше не пробуждала в нем инстинкт самосохранения. Волк устал до крайности.
Все время, пока содрогалась земля, падали и ломались деревья, Хромой пролежал под кустом, прижав уши, питаемый одной лишь надеждой, что его смерть минует, а кого-то – нет. И тогда он найдет его тело и наконец поест.
Когда же все закончилось, он поднялся на ноги и осторожно, периодически приостанавливаясь, вздрагивая и озираясь, потрусил вперед, туда, где особенно густо лежали поваленные деревья. Первый час поисков ничего не дал. Только лапы, и без того сбитые пустопорожней беготней по лесу, заныли пуще прежнего. Но вот к середине второго часа чуткий нос волка-одиночки ощутил слабый запах. Нет, не зверя – человека! В другое время Хромой постарался бы поскорее уйти – ну их, этих двуногих, одни беды от них! Достаточно вспомнить его заднюю лапу. А ружья? Бр-р! Но сейчас Хромой дошел до предельной степени отчаяния. Что ему терять? Какая разница, от чего помирать – от голода или гремящей железки двуногого? Второе даже лучше – быстрее и не так мучительно.
Обоняние безошибочно вело Хромого к цели. Человек где-то здесь, совсем близко. И он, кажется, не двигается. Значит, либо сидит в засаде, либо ранен или даже мертв. При мысли об этом варианте Хромой невольно облизнулся: человек – это довольно много мяса для одного. Можно наесться до отвала. Только бы не опоздать – в лесу падальщиков хватает. Волк ускорился, насколько мог. Здесь, здесь, это все ближе. Еда!
Вот оно! Увидев то, что он искал, Хромой даже замер ненадолго, воровато оглядываясь – нет ли опасности. Окровавленное тело мужчины лежало между двух упавших елей. Неподвижное. Мертвое? Ох, хорошо бы!