– Это больно, Кейт!
– Вот и хорошо, что больно! Может, эта боль наконец пробьет твою дурацкую броню, и ты начнешь понимать… А мне, думаешь, не больно? Не больно видеть, что ты с собой сотворил? Ты себя похоронил, понимаешь?! Для всех. И для меня в том числе. Даже если ты не умрешь здесь, и мы выберемся отсюда, потом… это не жизнь!
– Откуда ты…
– Да какая разница? Знаю, и все!
– Не только я.
– Ага, нашел отмазку! – с горечью бросила Кейт. – Не кивай на других. У Луи своя голова на плечах, но он с тебя пример взял, между прочим! А у него там, – она махнула рукой куда-то в пространство, – жена осталась. Но он так решил, глядя на то, что ты, чокнутый, учинил! Это же… Это… – Кейт аж задохнулась, пытаясь справиться с эмоциями. Никогда еще не видел ее такой и был слегка потрясен. – У меня ощущение, что ты живешь в собственноручно нарисованной геройской реальности и чихать хотел на то, что происходит за ее пределами! На то, кто из-за этого страдает! Ролевик со стажем, блин! А жизнь – это не «Кровь и честь» Саймона Грина! И я не хочу смотреть на ваши гладиаторские игры со смертью, тебе ясно?!
– Ты несправедлива. Это не игры.
– Вот именно – не игры! – В ее глазах стояли слезы. – А ты всю жизнь словно играешь! Почему я должна быть справедливой и объективной? Я не судья на соревнованиях! А жизнь свою в помойку выбрасывает не чужой мне человек! У меня слова кончаются просто. Не то что плакать – выть хочется от всего этого! Убить кого-нибудь. Забить насмерть ржавой лопатой! Потому что… Потому что…
Тут я не выдержал. Шагнул вперед и притянул ее к себе. В первый момент она попыталась меня оттолкнуть, но попытка эта была слабой и неуверенной.
– Сволочь ты, Вик, – глухо всхлипнула Кейт, уткнувшись мне в грудь.
– Согласен, – отозвался я, прижимая ее к себе и нежно поглаживая ее пышные волосы.
– Распоследняя сволочь…
Больше мы уже ничего не говорили.
* * *
Велосипед изобретать я не стал. Отправился в местный дом культуры: массовые мероприятия – как раз по их части. Как действовать, я знал, правда, только теоретически. Отец провел со мной краткий курс молодого бойца и краткий же практикум. Мне удалось потренировать свои новоприобретенные способности на одном из сотрудников местной полиции. Так себе практика. Мне-то предстояло внушать большому количеству народа, причем внушение должно быть долгоиграющим, а не сиюминутным. В общем, сказать, что я волновался, – значит ничего не сказать.
То, как мы расстались с Кейт, тоже, мягко говоря, не успокаивало. Мы… Нет, ни думать, ни говорить об этом сейчас не хотелось. В чем-то я очень даже суеверен. Надо сначала дело сделать и выжить, а уж потом… Да и будет ли у меня это «потом»? Если даже повезет здесь, буду сидеть на коротком поводке у АПБР.