Однако в поезде Бармин ехал с чувством странного раздражения, будто мусорок какой-то завелся в душе, обычно упорядоченной и чистоплотной. Он сходил в вагон-ресторан, купил бутылку коньяку, вернулся в свой СВ, предложил попутчику, тот отказался. Бармин выпивал один, то и дело наливая – понемногу, на донышко стакана, показывая этим соседу и себе, что он не пьянствует, а отдыхает. И всё же охмелел и начал говорить что-то такое о жизни, не касаясь личного: он не любил, когда люди сплетничают о себе. Смысл его речей сводился к тому, что вот одни живут нормально, исполняют все обязательства перед обществом и Богом, у кого он есть, но при этом имеют совесть и за всё переживают, а другие шарахаются то туда то сюда, оставляя после себя обломки чужих жизней, и совесть их абсолютно не мучает, только посмеиваются, ничего святого у них нет, всё им с рук сходит. Разве это справедливо?
Сосед поддакивал, кивал, равномерно проводя пальцем по дисплею планшета, что-то там пролистывая и просматривая.
Михаил Кузнецов
Мне не страшно
1.
За ночь изба выстыла. Митя запалил дрова, уложил рядом с печью бушлат, а поверх него одеяло. Потом он подошел к кровати, сел на край и тронул жену за плечо.
– Дай постель сменить, – сказал он ей.
Ольга, очнувшись, округлила глаза. Поднялась на локти.
– Андрюша. Голодный!
– Кормленый Андрюша. Спит.
Ольга нервно взглянула на люльку, в которой тихо и ровно дышал младенец. Тревога ее ушла, грудь успокоилась. Митя легко подхватил жену и перенес на одеяло у печи. Потом он свернул в ком мокрую простыню, обтер ею клеенку и швырнул к выходу.
– Ты в церкви был? – спросила Ольга с пола.
– Какая церковь? Солнце еще не встало.
– Я думала, уж вечер.
– Думала… Ванька подвезти обещал. Проснется он, тогда и поедем.
– Это хорошо. Мне уж сильно плохо, Митя.
– Всё успеем. Не трави.
Ей было не видно его лица и как оно скривилось от ее слов. Она видела только спину и широко раскинутые руки, расправляющие белье.
Митя отнес жену в постель, переодел в чистое и крепко укутал.
– Таблеток купить не забудь. Только зеленых, а не тех… И смесей для Андрюши. Да надо крестик еще, но возьми не шибко дешевый.
– Всё знаю.
– То-то хорошо, что на машине. И отца Георгия привезете. Пехом бы он не пошел. – Ольга схватилась за бок, сжала губы.
– Живо спи!
Митя поднял бушлат и вышел на улицу. Было темно и сухо. Низко светила луна, пылили сугробы. Митя валенками смел легкий снег с тропинки, присел у собачьей будки. Из конуры высунулась острая морда.
– На кого же ты лаяла всю ночь? В деревне пусто. Или жрать хошь?… А-ай, ну тебя!