– Слушай, а может, ликера с нами попробуешь? – сказал вдруг я.
– Ничего себе ты добрый сегодня! – засмеялась Шура. Чуть задумалась. – Ну давай. Гадость только ликеры эти ваши. Химия.
– Да нет, этот нормальный. Немецкий типа, – почему-то я сегодня всё время оправдывался. – Ты только возьми у Антонины стаканчиков, а то я с ней поцапался уже.
– Держи тогда, – Шура достала третье восковое яблоко и отправилась к ларьку.
Я пристроил яблоки на весы – они показали 1150 граммов. Закурил. Ветер, уже не такой теплый, продолжал гонять пыль за дорогой. Солнце почти касалось детского садика и узбеков. Скоро собираться и ехать домой. Ехать в общагу. Мы поедем в общагу. Мы будем проводить вечер. Но сначала всё же ликер.
Шура нетерпеливо ругалась с Антониной. Оля качала головой и изучала этикетку. Надя, должно быть, так и двигалась куда-то на бесконечном романтическом трамвае. А у меня были три самых красивых яблока в Гагаринском районе.
– Я поэт, зовусь Парис. У меня для каждой приз, – негромко продекламировал я им.
– Барышня, завесите бананы? – спросил бывший пассажир трамвая.
– Завешу. А сколько времени?
– Тьфу ты. Извини, парень. Полшестого. Это важно?
– Час остался. И погода хорошая, да?
Он не ответил. Не хотел поддерживать разговор. Черт с ним.
Я поправил волосы и решил, что в его килограмме бананов будет пять. Некрупных. Подумал, что, кажется, запомню этот день, хороший день. Когда-нибудь дни изменятся, но сейчас представить что-то другое было решительно невозможно.
И действительно – запомнил.
Марина Москвина
Глория мунди
Рот мой полон песней, а язык ликованием, что-то зреет во мне и дает зеленые всходы, как проросший корень имбиря на подоконнике, – ведет неуклонно к тому моменту, когда я подарю свое имя горячей голубой звезде. А что это за песнь и о чем в ней пойдет речь? Точно пока неизвестно, тема – жизнь. Сама жизнь, лишь бы только найти ее ключевую ноту, вот эту точку, начало начал, из которой исходит мир.
Как же так, что я до сих пор не знаю – есть какой-нибудь смысл в этой круговерти или он вообще не предусмотрен? Имеется ли свободная воля, право выбора, рост и развитие личности, о чем я который год кручу шарманку студентам и старшим школьникам, а сама ни в одном глазу – например, насколько я безумна, или кто дышит, когда я дышу, кто думает, когда я думаю, предчувствует, осязает? Или мы движемся предопределенными орбитами, и не существует силы, которая бы изменила этот незыблемый маршрут?
Вдруг на твою голову обрушивается Милость в виде богини плодородия, чей теплый виолончельный голос в одно прекрасное утро произнесет в телефонной трубке: