Счастье-то какое! (Букша, Быков) - страница 4

Счастье – это когда ты живой. Ешь борщ из щавеля, смотришь красивый фильм, дышишь. Потому что жизнь – трудная, сплетенная из разлук, боли, утрат – дар.

Счастье – это когда ты взрослый и отвечаешь за себя.

Счастье – это движение вперед.

Счастье – это когда ты спокоен.

Счастье – это внутренняя трезвость.

Счастье – когда ты любишь, ну, конечно.

Счастье – это иногда укол, мгновение, но оно может оказаться длиной в жизнь, оно запросто может стать синонимом «долго», да-да, как совсем в другом варианте русского финала: жили они долго и счастливо.

Счастливо = долго.

Счастье-то какое!

Дмитрий Быков

Счастье

1.
Старое, а в чем-то новое
чувство начала февраля,
Небо серое, потом лиловое,
крупный снег идет из фонаря.
Но ясно по наклону почерка,
что всё пошло за перевал,
Напор ослаб, завод кончился,
я пережил, перезимовал.
     Лети, снег, лети, вода замерзшая,
     посвети, фонарь, позолоти.
     Всё еще нахмурено, наморщено,
     но худшее уже позади.
И сколько ни выпади, ни вытеки —
все равно сроки истекли.
(Я вам клянусь: никакой политики,
это пейзажные стихи.)
Лети, щекочущее крошево, гладь лицо,
касайся волос.
Ты слышишь – всё кончено, всё кончено,
отпраздновалось, надорвалось.
Прощай, я пережил тебя, прости меня,
всё было так бело и черно,
Я прожил тут самое противное и вел себя,
в общем, ничего.
Снег, снег, в сумятицу спущусь твою,
пройдусь, покуда все еще спят, —
И главное, я чувствую, чувствую,
как моя жизнь пошла на спад.
Теперь бы и жить, чего проще-то,
довольно я ждал и горевал, —
Но ясно по наклону почерка,
что всё идет за перевал.
Кружится блестящее, плавное,
подобное веретену.
При мне свершилось тайное, главное,
до явного я не дотяну.
     Бессонница. Ночь фиолетова.
     Но я еще насплюсь, насплюсь.
     Всё вверх пойдет от снегопада этого,
     а жизнь моя – на спуск, на спуск.
     Нравится мне это испытание
     на разрыв души моей самой.
     Нравится мне это сочетание,
     нравится до дрожи, Боже мой.
2.
Но почему-то очень часто
в припадке хмурого родства
Мне видится как образ счастья
твой мокрый пригород, Москва.
Дождливый вечер, вечно осень,
дворы в окурках и листве,
Уютно очень, грязно очень,
спокойно очень, как во сне.
Люблю названья этих станций,
их креозотный, теплый чад —
В них нету ветра дальних странствий,
они наречьями звучат,
Подобьем облака ночного
объяв бессонную Москву:
Как вы живете? Одинцово,
бескудниково я живу.
Поток натруженного люда
и безысходного труда,
И падать некуда оттуда,
и не подняться никуда.
Нахлынет сон, и веки тяжки,
и руки – только покажи
Дворы, дожди, пятиэтажки,
пятиэтажки, гаражи.
Ведь счастье – для души и тела —