Хотя вынужденный отдых шел мне на пользу. Теперь я могла спать, сколько вздумается, обернутая одеялами, словно младенчик. И мне приятно было, когда кто-то приходил меня проведать. Приехали мои родители — да, оба, — что привело к несколько нелепой ситуации: они-то не виделись уже много лет. Очень отрадно было наблюдать, как они оба пытаются не выдавать натянутости в своих отношениях ради моего спокойствия.
Папе хватило благоразумия оставить свою нынешнюю сожительницу дома, где-то в штате Нью-Йорк. И я была особенно ему благодарна за этот визит, поскольку знала, как сильно он ненавидит этот город. Он всегда говорил, что, попадая в Нью-Йорк, чувствует ужасную, удушающую тесноту, словно бы напялил на себя костюм на пару размеров меньше.
— Ты все же приехал, — улыбнулась я. Он взял меня за руку.
— Конечно, лапушка, — ласково ответил он. Меня удивило, как он постарел — и в то же время как опрятно выглядел: аккуратно подстриженная бородка, куцый «конский» хвостик на голове.
— Ты как-то благообразно выглядишь, — поддразнила его я.
Он рассмеялся все тем же прелестным смехом.
— Я надеялся, ты скажешь, что я стал выглядеть мудрее. Но ничего. Я-то понимаю, что ты немного не в себе.
На самом деле он и впрямь выглядел мудрее.
— Тогда скажи же, о Великий Мудрец, когда моя жизнь наконец станет легче? — спросила я как бы в шутку.
Он вздохнул, но в этом тяжком вздохе тоже присутствовала доля шутки.
— Никогда. А кто тебе сказал, что она должна стать легче?
Я пожала плечами.
— Жизнь Уайтов тяжела, — сказал он. — Легко живут только дураки.
— Отлично. Просто отлично, — ответила я. Все это время я улыбалась. Мне было очень хорошо оттого, что он был рядом.
Мама тем временем все хлопотала, как это умеют одни только мамы. Она постоянно проверяла, удобно ли мне и не нуждаюсь ли я в чем-либо. Она, очевидно, пыталась загладить свою вину за все те годы, в течение которых она не могла меня баловать. Мама была незаменима в тех вопросах, о которых Джош даже не задумывался.
— Принеси сюда ее любимую пижаму, — наставляла его она, — и удобные тапочки. И не забудь про подушки: эти никуда не годятся, настоящие камни, — заметила она, пытаясь взбить больничные валуны под моей головой. Забота родителей словно бы вернула меня в детство. Они позволили мне впервые за долгое время переложить ответственность на чьи-то плечи. И это, как ни странно, не были плечи Джоша.
Бедный Джош. Он, как и всегда, показал себя образцовым мужем. Но это сказывалось на нем — бедняга выглядел совсем изнуренным. Я постоянно пыталась прогнать его, чтоб он мог передохнуть, но он с большой неохотой покидал свой пост. Мне не оставалось ничего иного, кроме как корить себя саму. Он ведь тоже пережил нелегкую потерю, а все внимание опять было сосредоточено на мне.