– Мы же сможем сделать ещё такую же?
Моторин расслабленно откинул голову на свою импровизированную подушку.
– Не сможем, – зло отрезал он. – У тебя был всего один ночной горшок.
Сначала кузнец непонимающе молчал, и лишь через несколько секунд до него дошёл юмор. Он аккуратно поставил хрупкий подарок на огромную наковальню и только после этого позволил себе расхохотаться. Отсмеявшись, Отохэстис присел перед лежащим путешественником и положил руку ему на грудь.
– Я не сомневаюсь, что такие чаши для тебя пустяк. Марат говорил, вы приехали на волокуше, которая ползла по дорогам сама, никто её не тянул, наоборот, она тянула за собой ещё две.
– Только не называй наш локомотив волокушей, – ответил Моторин и рывком поднялся. – Идём, я умоюсь и приведу себя в порядок. А ты отнеси мой рюкзак на тот берег ручья и передай Никите Моторину, чтобы собирался и был готов нас встретить.
– Когда? – встревоженно спросил Отохэстис.
– Он услышит, не волнуйся.
– А я?
– А ты ещё и увидишь.
Паша быстренько вытащил из рюкзака кожаный свёрток, жилет, все разбросанные по кузнице причиндалы наоборот, аккуратно уложил внутрь, завязал лямки клапана и передал заплечный мешок кузнецу.
– Тяжёлый, – тот взвесил ношу на руке.
– Не донесёшь что ли?
– Нет, всё в порядке. Просто удивляюсь, как ты с таким грузом добрался.
Едва Отохэстис успел вернуться, как на площади зазвучали трубы и барабаны. Звук их, казалось, берёт тебя за воротник и тащит туда, к месту основного события. Взволнованный кузнец забежал в дом и увидел нетерпеливо притоптывающего Моторина. Тот мгновенно вскинул на него глаза в немом вопросе.
– Всё, – на шумном выдохе ответил запыхавшийся хозяин. – Передал. Ну что, идём на площадь?
На столе стоял подарок и его блеск притягивал взгляд к себе. Отохэстис пару раз обошёл вокруг стола, потом приподнял вазу, взвесил её на руке и нехотя поставил обратно.
– Переодеться бы надо, – задумчиво сказал он и тут же скрылся за лёгкой трёхстворчатой ширмой.
Минуту тишина нарушалась только шуршанием кожи и иногда шумным дыханием Отохэстиса, наконец, перед Моториным возник не кузнец, без указания рода и племени, а настоящий индеец, точь-в-точь, как в детской книжке. С четырьмя перьями, заткнутыми за расшитую тесёмку, повязанную на голову, с длинными косами, лежащими на плечах. Одет хозяин дома был в расписные кожаные штаны, короткий жилет с вышитыми на нём узорами из размоченных и крашеных в разные цвета игл дикобраза. Руки почти до локтя покрывали плетёные браслеты, тоже многоцветные, а на ногах оказались ярко-красные короткие кожаные сапоги. Кузнеца в Отохэстисе выдавали только широкие, покрытые въевшимися пятнами, ладони.