– Есть кто живой? – громко спросил он.
Серый меховой полог, похоже, из волчьей шкуры, откинулся, и к нему, пригнувшись, вышел немолодой мужчина. Длинные чёрные волосы, заплетённые в свободную косу, загорелое обветренное лицо, внимательные карие глаза. И кто сказал, что индейцы краснокожие? Нормальный мужик с обычным цветом лица человека, живущего на природе. На щеках тонкие тёмные морщинки, ни усов, ни бороды, нос прямой и длинный, брови густые. Людей с подобными лицами в России на дюжину двенадцать. Ростом он оказался чуть выше Моторина, да малость пошире в плечах, одет в кожаные штаны швами наружу, меховые тапочки и кожаный жилет. Стоит, смотрит, молчит.
– Hi, – попытался обратиться Пашка на английском. – I’s going by you and saw the man on the rock. I’m just voyager and will not hurt you.
Индеец внимательно вслушивался, но никак не отреагировал на английскую речь. Постоял ещё мгновение и скрылся в вигваме. Тут же появился вновь и приглашающе махнул гостю рукой. Оказалось, с противоположной стороны жилища горел скромный костерок, а рядом, прямо на земле, был расстелен широкий кожаный дастархан.
Правда сперва походный стол пустовал, но стоило мужчинам на него присесть, как невесть откуда появилась молодая девушка в длинном, почти до пят, светлом кожаном платье без рукавов, тоже, кстати, швами наружу. Лицом она настолько походила на хозяина, что в их родстве сомневаться не приходилось. Явно дочь. В руке девушка держала глиняную крынку и стопку лепёшек. Она грациозно присела, не спуская с Моторина смеющихся глаз, поставила продукты перед отцом, и тут же ушла, бросив напоследок на гостя ещё один хитрый взгляд.
В этот момент Пашка пожалел о единственном преимуществе старости. В чём-то ведь даже плохо, когда излишнее возбуждение организма мешает ясности мысли.
Между тем, хозяин взял верхнюю лепёшку, ловко порвал её почти ровно пополам и протянул одну половину гостю. Свою же целиком засунул в рот. Затем снял с кувшина крышку, наполнил её, в два глотка запил лепёшку и передал тару Моторину. Тот с готовностью повторил. Ритуал гостеприимства был, вроде как, выполнен. Но…
Следовало самому проявить добрые намерения, поэтому Пашка отстегнул от рюкзака рыбу. Почистил и выпотрошил её он ещё в лодке, каждую сразу, как поймал. Теперь оставалось только распластать. Достал соль, взял голавлей, быстро полоснул тушки вдоль хребтов, растянул их над костром, посолил, отбросил нож на кожаное покрывало и начал пристраивать рыбу на лежащие рядом щепочки.
Наконец, передвинув пару камней, удалось разложить добычу жариться, и можно было возвращаться к хозяину. Тем более, хотелось пить, а разведённый ягодный сок в кувшине оказался очень хорош. Моторин сделал шаг к индейцу и застыл на месте.