Армянский ирокез сделал несколько спокойных шагов вперёд, явно не опасаясь нападения. Приблизился к Паше и на неплохом крикском спросил:
– Почему ты не вышел на честный бой с Ночной Рысью?
Моторин ещё не до конца отдышался, руки пока тряслись, как всегда пошёл адреналиновый откат после боя, хотя и боя-то как такового не было. Так что молодому человеку пришлось взять себя в руки, чтобы ответить так же спокойно.
– Честный бой только с честным противником, а не с тем, кто ворует женщин и грозит убивать детей.
Носатый индеец медленно понимающе кивнул и важно стукнул себя кулаком в грудь.
– Меня зовут, – Моторин знал, что это невозможно, но подсознательно всё равно ждал фразы «Фрунзик Мкртчян». – Спящий Гризли. Я вождь всех Людей Длинного Дома, и я не в обиде на тебя. Ночная Рысь затеял нечестное дело. Да, если бы у него всё получилось, никто в племени не осудил бы его. Всем хочется иметь железный топор, – вождь хитро улыбнулся. – Но я не одобряю, когда от оружия воинов страдают женщины и дети. Поэтому забирай своих жён. Ни один человек нашего племени тебя не остановит.
Таня неуловимым движением проскользнула подмышкой и встала перед Моториным.
– Пусть Кедровая Шишка отдаст мою одежду, – она, забыв про стеснение, показала рукой на вигвам, из которого выходила давешняя женщина с веником.
Перед глазами у Паши непроизвольно появился кадр из «Кавказской пленницы», противостояние дяди и племянницы. Именно такой вид был у вождя. В точности бык перед броском. Девушка поймала грозный взгляд, ойкнула, и тут же, прикрывшись руками, нырнула под защиту спины главы рода. Путешественник усмехнулся. Вождь тоже.
– Пусть одежда остаётся у старухи, – резюмировал Паша. – Я не хочу, чтобы моя жена одевала платье, которое было на чьих-то ещё плечах.
Он посмотрел на довольное лицо Спящего Гризли и громко крикнул по-русски:
– Аксинья, ко мне!
Девушка тотчас материализовалась у него за спиной. Паша даже не заметил, откуда она выскочила.
– Мы уходим, вождь.
Носатый индеец важно кивнул, потом оглядел притихших подданных, и медленно произнёс:
– Нам всё-таки хотелось бы получить железное оружие и инструменты. Скажи, друг мой, ты собираешься везти свои товары на ярмарку?
Моторин задумался. Про ярмарку он уже когда-то слышал от Бизона. Но неопределённо, как о неважном событии. А сейчас ирокез произнёс это слово, как имя собственное. То есть, как у нас, говоря «Кремль», имеют в виду именно московский. И пусть есть много кремлей в других городах, но каждый из них в масштабах страны требует отдельного упоминания. «Ростовский кремль», «Нижегородский кремль». Так и здесь, слово «ярмарка» означало какое-то известное всем событие в известном всем месте. А он, Моторин, ничего об этом не знает.