Когда Мэй приходила, Джуд часто оказывалась дома, но встречались они редко – дверь комнаты Джуд оставалась плотно закрытой, иногда оттуда грохотала музыка.
И каждый раз Мэй, сидя за ветхим кухонным столом напротив женщины, которая пела ей колыбельные после приснившегося кошмара или учила песенке «Мой милый живет за океаном», узнавала о жизни Марджори все больше.
Марджори Грейс стала няней для детей О’Каллахан, будучи восемнадцатилетней, и проработала у них восемь лет, до тех пор, пока не познакомилась с Тони О’Ди – мужчиной, за которого через два года вышла замуж, находясь в интересном положении. Мужчиной, который сбежал, когда Джуди было всего восемь месяцев. Он прихватил из ночного клуба, где работал вышибалой, выручку и женщину, с которой там познакомился. Марджори осталась без гроша в кармане и без работы – в свое время Тони настоял на том, чтобы она бросила работу, так как нужно было растить Джуд и ухаживать за ним. Но спустя несколько недель после его исчезновения она нашла работу в большом супермаркете рядом с домом, где и работала по сей день, шесть дней в неделю, зарабатывая на жизнь для себя и Джуд.
Когда Мэй поделилась историей Марджори со своей мамой, Эйдин сказала, что она в курсе того, что произошло.
– В течение нескольких лет то тут, то там до меня долетали сплетни, но я не чувствовала себя вправе это обсуждать.
Мэй покачала головой.
– Бедная Марджори, ей пришлось нелегко. А ее дочь, кажется, просто пустое место.
– Я слышала разговоры о ней – похоже, она связалась с какими-то отморозками. Представляю, как это беспокоит Марджори.
Когда Эйдин скончалась, Марджори зашла к Мэй домой. Она принесла пакет с яблоками и апельсинами и успокаивала Мэй, убаюкивая ее так, как будто той снова было восемь и она плакала после стычки с одним из братьев.
Сегодня Марджори выглядела более уставшей и более утомленной, чем обычно, и Мэй снова захотелось что-нибудь сделать для нее.
– Итак. – Марджори подняла чайник и наполнила до краев две чашки. – Появился ли какой-нибудь приятный джентльмен за последнюю неделю?
Мэй подняла чашку и улыбнулась. «Вы навели здесь красоту».
Нет, она не будет рассказывать про почтальона.
– Нет, никого. Я собираюсь уйти в монастырь, если меня, конечно, возьмут.
Марджори пододвинула к Мэй блюдо с печеньем.
– Даже и не мечтай. Ты слишком красивая. Мужчинам нужно проверить зрение.
Открылась дверь на кухню, и появилась голова Джуди.
– Когда ужин? – Она взглянула на свою мать, совершенно не обращая внимание на Мэй. Одна сторона ее носа была проколота и украшена золотой штангой, губы были темно-фиолетовыми, а каштановые волосы выглядели немытыми.