Когда-то одним из моих коллег был албанец из Косово. Он рассказывал о своём детстве, как много Тито строил в Косове и как они дрались с сербскими пацанами не на жизнь, а на смерть – а потом дрались уже с сербскими болельщиками. Как то раз я спросил – за что вы боролись, ведь Тито немало делал для вас? Почему вы отвергали его доброту? Албанец – его звали Васим – ответил: за доброту врага ненавидишь его ещё больше.
Вот и тут так. За нашу доброту нас ненавидят ещё больше.
Американское посольство в Кабуле располагалось в центре города, за стеной высотой в несколько метров – но я устроился в гостинице при аэропорте и позвонил по безопасному номеру. Через какое-то время появился Стен, предложил прогуляться – и мы пошли гулять по краю бетонки, где наши голоса заглушал звук турбин взлетающих и садящихся самолётов. Было ветрено, ветер нёс смесь мелкого песка и снега.
– Что произошло? – спросил я
– Много чего. Короче, мне нужен человек, которому я на сто процентов доверяю.
Бишоп помолчал, и продолжил.
– И который умеет стрелять. – Я выругался про себя. – Работа… ничего сложного… но сделать надо.
– Стэн, – я уже не считал нужным обращаться к нему на «вы», тем более после моего крайнего повышения, – ты охренел?
Бишоп вдруг схватил меня за грудки, притянул к себе…
– А ты как думал? Чистеньким остаться? Выхода другого у тебя все равно нет!
Щёлкнул курок пистолета.
Моего.
Бишоп медленно опустил глаза, криво усмехнулся.
– А сможешь?
– Проверим?
Начальник кабульской станции держал меня несколько секунд, потом отпустил меня. Сделал шаг назад. Второй.
– А ты вырос, – задумчиво сказал он.
– Это ты охренел.
– Нет… ты вырос. Помнишь, что я тебе говорил?
…
– Тебе место в нашей стае. Хочешь, повторю. Тебе место в нашей стае.
– Я уже в вашей стае.
– Нет. Не совсем…
Стен показал.
– Я закурю?
– Без резких движений только.
Стен достал сигареты… кажется, набитые вручную.
– Лучшая афганская трава, – прокомментировал он, затягиваясь, – пополам с турецким табаком самое то…
– Стен… ты в самом деле охренел?
– Нет. Я в добром здравии.
– Не вижу.
– Того типа всё равно придётся уложить. Он переметнулся.
– Что значит, переметнулся?
– То и значит. Он теперь работает на Межведомственную разведку Пакистана. У них лучше условия. А мне он сказал, что если я его не сниму с крючка, он настучит на меня пакистанцам. Соответственно, и на тебя тоже.
…
– Пакистанцы нам сейчас вовсе не друзья, сам понимаешь. И мне что-то не хочется, чтобы на меня было досье в Исламабаде. А тебе?
Круто. Переметнувшийся агент.
– Это был твой личный агент, Стен?