Огромное книжное богатство, представившееся его взору, было впечатляющим и вызвало у него знакомое теплое чувство. Он вошел в раскрытую дверь, заранее радуясь тому, как будет рыться в книгах.
Это было легче сказать, чем сделать.
Маленький магазин, с узкими проходами между расположенными вдоль и поперек стеллажами до потолка и высокими книжными шкафами вдоль стен, был полон посетителей, как будто тут давали что-то бесплатно. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.
Здесь все еще сохранилась магия совершено особого магазина, который посвятил себя служению старой и новой книге, поддерживал великих писателей и давал им пристанище, эту магию можно было почувствовать, имея хоть немного фантазии. Вряд ли это удавалось всем людям, которые тут находились, однако все, казалось, старались унести с собой впечатление от былых блистательных времен — хотя бы фирменную сумку магазина «Шекспир и компания» или записную книжку с соответствующим логотипом.
Роберт протиснулся мимо хихикающих молодых японок. Они держали в руках английские книжки и делали вид, что читают, в то время как пожилой японец в толстых роговых очках их фотографировал, невзирая на табличку, что фотографировать запрещается. Однако никто не отслеживал нарушителей, и даже веселый, немного заспанный студент за кассой, разговаривавший с характерным английским акцентом (очевидно, один из добровольных помощников, который получал здесь ночлег), оставлял без внимания такое неправильное поведение.
Роберт пробрался в дальний конец лавки и обнаружил там ведущую на верхний этаж деревянную лестницу. Сверху доносились звуки музыки, в одной из комнат наверху кто-то играл на рояле, Роберт узнал Дебюсси — «Послеполуденный отдых фавна». Роберт пропустил спускавшихся людей. Затем из любопытства сам поднялся наверх и повернул направо, откуда звучал немного расстроенный рояль. Пожилая субтильная женщина с белокурыми волосами до плеч сидела спиной к двери за старым фортепиано и играла, не обращая внимания на оглядывающихся в комнате людей, которые, походив туда-сюда, снова удалялись. Вызывающим безразличием ко всему, что ее окружало, она напоминала Джуну Барнс, подумал Роберт, покидая комнату, где играла пианистка.
Напротив лестницы находились еще две комнаты, где были выставлены антикварные книги. Там стояли старые столы со старинными пишущими машинками, рядом потертые диваны. На стенах висели выцветшие фотографии бывшего владельца с его дочкой, белокурой девочкой. В нишах лежали матрасы с накинутыми на них выцветшими покрывалами, когда-то, по-видимому, красными.