Вряд ли можно было ожидать, что этот сумасшедший снова к ней явится. Однако кто знает! Розали допила вино и залезла через окно обратно к себе в квартиру.
Когда она наконец закрыла глаза, в ее блокноте уже появилась следующая запись:
Самое худшее в этот день:
Пугающе участилось появление в моей жизни незнакомых мужчин, опрокидывающих стойку с открытками. Сегодня в лавке побывал кошмарный американец, который меня обругал и грозился подать на меня в суд за то, что сказка про синего тигра якобы краденая.
Самое лучшее в этот день:
Звонил мсье Монсиньяк и спросил, не хочу ли я сделать для издательства иллюстрации к сборнику сказок. Настоящий большой заказ! Дала согласие.
С самого утра в доме шумно хозяйничала Мари-Элен. Она так усиленно хлопотала по причине общего нервного возбуждения, а оно в свою очередь объяснялось тем, что она собралась уехать на две недели. Они с мужем должны были отправиться в свою родную деревню План-д’Оргон, расположенную в окрестностях Ле-Бо, где жили остальные родственники, а главное, их дочка, которая только что родила ребенка.
— Представляете себе, мсье Марше, — я стану бабушкой!
Макс давно сбился со счета, сколько раз за последние месяцы ему довелось уже слышать эти слова, сопровождаемые отчетом о том, как чувствуют себя мать и дитя. Три дня назад дочь наконец разродилась, и на свет появилась малютка Клэр. («Она весит всего три пятьсот, мсье, и уже улыбается!») Мари-Элен Бонье не помнила себя от восторга и объявила Максу, что в выходные уезжает в План-д’Оргон, а ему предстоит две недели обходиться без ее помощи.
— Ведь вы как-нибудь управитесь, мсье Марше? — беспокойно добавила она, вытирая руки о передник.
За прошедшие годы у мадам Бонье развилось безумное убеждение, что он пропадет и погибнет, если она не будет трижды в неделю покупать ему продукты, прибираться в квартире и готовить для него еду.
— Конечно же справлюсь, Мари-Элен, я, кажется, еще не беспомощный дряхлый старик!
— Так-то оно так, мсье Марше, но вы все-таки мужчина, а когда мужчина один в доме — это нехорошо. Он начинает неправильно питаться, скапливаются залежи неразобранных газет, в мойке — горы немытой посуды, и начинается полный развал.
— Вы, как всегда, преувеличиваете, Мари-Элен, — сказал Макс и снова углубился в газету. — Заверяю вас, за две недели дом не развалится.
Тем не менее экономка не успокоилась и перед отъездом пришла лишний раз в пятницу, чтобы напоследок хорошенько прибраться в комнатах, погладить белье и приготовить еще несколько порций еды, которые ему останется только вынуть из морозилки и подогреть. На кухонном столе стояло штук пятнадцать пластиковых коробочек, которые она наполнила, чтобы он за две недели не умер с голоду.