Пользоваться крыльями было очень просто, поэтому инструктаж вышел коротким. Бойцы крылатой эскадрильи вступили в дело, а Зейна получила новое задание: изготовить ещё двенадцать пар. Она это предполагала, догадывалась, что так и случится, а потому не возмущалась и не возражала, просто после небольшого отдыха снова села за холст.
Их короткое счастье подошло к концу: отпуск кончился, и Тина снова отправлялась воевать, а Зейна оставалась здесь, на своей войне у холста. Но её сердце рвалось следом за любимыми синими глазами в небо, чтобы уберечь, спасти...
— Твоя любовь будет меня хранить, — сказала Тина, целуя её.
О, как Зейне хотелось верить в спасительную силу своей любви! Если бы она могла, она бы невидимым щитом окружила Тину и её крылатую машину, но она уже не успевала нарисовать для неё крылья. Крыльев ждала новая, уже утверждённая высшим командованием будущая эскадрилья, а Зейна не могла себе позволить проволочки, задержки и отставания от уже заданного ею самой темпа работы. Груз ответственности лежал на плечах. Она нарисовала для Тины лишь маленький талисман — золотое сердечко.
— Через него ты услышишь меня всегда. Он будет оберегать тебя в небе.
Уже десять пар крыльев для второй эскадрильи были готовы, когда Зейну вдруг окружил звенящий многоголосый гул. Её обступили живые говорящие облака, и ей стало тесно и трудно дышать в их плотном кольце...
Она пришла в себя на полу в мастерской. Кто-то брызгал ей в лицо водой:
— Детка! Родная моя... Я так и знала, что этим кончится.
Руки Зиры перенесли её на кушетку. Человек в белом халате с озабоченным видом изрёк:
— Истощение сил на фоне слишком интенсивной работы.
Доктор выглядел слегка испуганным, как будто за неугодное заключение его могли стереть в порошок. Но, скрепя сердце, он сказал правду: его испепеляли ледяные молнии глаз Зиры.
— Лучший отдых — смена деятельности, — пробормотала Зейна, охваченная обморочным холодком. — Буду признательна господам генералам, если они разрешат мне в качестве такой смены вернуться в небо.
Но вторая эскадрилья «пташек» была ещё не полностью снабжена крыльями — оставались ещё две пары. Их Зейне всё равно нужно было закончить, после чего начальство пообещало рассмотреть вопрос о её возвращении к боевым действиям. Зира, хмуря мрачные брови, проговорила:
— Скажу тебе откровенно, моя девочка: я бы предпочла, чтобы ты работала здесь — конечно, не в столь изматывающем графике. Но, увы, не от одной меня зависит решение по твоему вопросу. Я выскажу своё мнение, но решать будет Генеральный штаб. Так уж вышло, что это стало делом государственной важности.