Мы чокнулись. Она взяла белое вино, мне налили кока-колы по детскому тарифу.
— За тебя.
— И за тебя.
Обед прошел в молчании. Я чувствовал подавленность. Отчего? От неумения выразить лучшие чувства? Что я за человек такой? Мне даже хотелось плакать. Но я давился этими креветками и думал, что сейчас выйду и пойду на ту заброшенную стройку.
— Что будешь делать потом? — словно прочла она мои мысли.
— Погуляю… А ты?
— Я останусь тут.
— Зачем?
— В кино иду.
— Одна?
— Нет.
— А с кем?
— Ну… со знакомым, — с особым значением произнесла она, и у меня отлегло от сердца.
Значит, появился какой-то ухажер. Это радовало. Личной жизни у нее не было, растила она меня одна, но когда кто-то появлялся, она зачем-то давала мне знать и называла их «знакомыми». Я искренне хотел, чтобы один такой знакомый взял ее замуж и она была бы так счастлива, что забыла бы про непутевого меня.
Мы доели. Я как-то чинно поблагодарил ее за обед и оставил в ресторане допивать вино. На всякий случай спрятался за фикусом снаружи и ждал. Мне было важно увидеть, что ухажер и впрямь придет. Так и было. Зашел какой-то мужчина и подсел к ней. В руках у него был нелепый веник.
«Каллы на похороны приносят, дебил», — почему-то желчно подумал я.
Но дальше подсматривать не стал и побрел вниз.
О ней больше думать не хотелось. Я просто надел наушники.
This was never my world, You took the angel away —
I killed myself to make
Это пел Мэрилин Мэнсон в такт моему сердцебиению.
Я шел к выходу. Внезапно повеяло знакомой смесью душистых запахов.
«Прованский сад».
Я как раз проходил мимо магазинчика и увидел знакомые цветастые банки и флаконы и суетящихся вокруг клиентов девочек в розовых фартуках. А у прилавка стояла Алина и смотрела прямо на меня. Вдруг она счастливо улыбнулась и помахала.
Я не удержался от ответной улыбки. Ноги продолжали на автомате нести меня вперед, а в голове роились дурацкие вопросы. Ну зайду я, а дальше что?
«Спасибо, Алина, что натерла мне руки кремом, и правда стало лучше. А может, еще чем-нибудь брызнешь?»
Или банальное «как дела?», а потом ступор, потому что в итоге нам окажется нечего сказать друг другу… Из потока этих мыслей меня вывел хлопок по плечу. Один наушник выпал, и я обернулся.
Она стояла позади меня и продолжала улыбаться. Совсем не фирменной улыбкой «Прованского сада».
— Привет! — радостно воскликнула она.
— Салют, — усмехнулся я.
При свете окна, у которого мы замерли, я увидел, что ее волосы отливают рыжиной, а кожа очень светлая.
— Как… как ты? — спросила она, слегка переводя дыхание.
Похоже, бежала за мной.