Отношение взрослых, причастных к данному случаю
Рупрехт Шульц понял Людвига Колера, сразу заявившего в начале их переписки о том, что подробности жизни семьи Колер не должны подлежать огласке, и согласился исполнить его просьбу. Поэтому Людвиг Колер рассердился, когда Рупрехт Шульц, откликнувшись на обращение Das Neue Blatt, написал в эту газету и описал им свой опыт. Газета опубликовала его письмо, заменив фамилию Колеров псевдонимом (не тем, который использовал я), но это не успокоило Колеров. Рупрехт Шульц и сам был несколько раздражён тем, что СМИ пытались сделать сенсацию из его опыта. Вдобавок к Das Neue Blatt заметки об этом случае появились по меньшей мере в ещё одной газете и в национальном иллюстрированном журнале.
Рупрехт Шульц не делал никаких попыток извлечь выгоду из своего опыта. Он отвечал корреспондентам, прочитавшим о его случае в Das Neue Blatt или узнавшим о нём из других источников; раз или два он выступил с публичной лекцией. И он сотрудничал с серьёзными исследователями, среди которых были профессор Ганс Бендер, доктор Карл Мюллер и я. Насколько мне известно, он ничего не заработал на этом деле, если не считать досужего внимания той части публики, которая прознала о его опыте благодаря СМИ.
Формула воспоминания прошлой жизни от Рупрехта Шульца
В письме к доктору Мюллеру, датированному 24 июня 1959 года, Рупрехт Шульц вывел своего рода формулу воспоминания прошлой жизни. Он писал, что для этого требуются сразу три составляющие:
А. Человек должен быть необычайно чувствительным, напоминая в этом сейсмограф, но не должен легко выходить из себя, словно он — «комок нервов».
Б. В прошлой жизни должно было произойти какое-то необычное происшествие, оказавшее глубокое воздействие на внутреннее «я».
В. В текущей жизни человек должен столкнуться с каким-то местом, предметами или событиями, которые запустят процесс воспоминаний прошлой жизни.
Комментарий
Слабость этого случая состоит в том, что, в отличие от множества более убедительных случаев в Азии, здесь я не мог собрать армию свидетелей, которые могли бы подтвердить заявления исследуемого. Рупрехт Шульц остаётся почти единственным рассказчиком о своих заявлениях до того, как они были проверены. И всё же у нас нет причин сомневаться в подлинности переписки между ним и Людвигом Колером, которая дала подтверждение этих заявлений. Письмо Рупрехта Шульца от 17 сентября 1952 года даёт нам замечательную компиляцию важнейших заявлений, которые мы хотели видеть.
Но можно ли сказать, что мы разрешили этот случай, если исследуемый не назвал никаких конкретных имён, но сообщил лишь название одного морского порта, да и то не очень уверенно