Егор неожиданно остановился. О чем это он думает? В сей грозный час, когда в стране заговоры, а в Краснокаменске, возможно, свила свое змеиное гнездо германская разведка, он идет и рассуждает о колдовской силе любви! Что же получается? Если он, коммунист, не в силах с ней справиться, то что же говорить о рядовых членах общества? Да расскажи он о таких мыслях на партячейке, его мигом заставят партбилет выложить! Либо он сам должен со всем этим буржуазным дурманом покончить, либо честно признаться, что революционного бойца из него не получилось, и он заслуживает страшной кары за предательство социалистических идеалов.
Воробьева окликнул Лынев. Егор обрадовался, бросился к нему.
— Где Шульц? — тотчас спросил Егор.
— Сейчас в гостинице, но он посылал свою секретаршу с запиской к Бугрову! — сообщил Лынев.
— Как к Бугрову? — воскликнул Егор.
Лынев рассказал подробности. После завода Шульц решил с секретаршей погулять. Пошли они на рынок. Ну, Лынев, естественно, за ними. Ходят по рядам, про цены расспрашивают, всяким товаром интересуются. Игрушки из дерева увидели, стали прицениваться. Лынев поближе подобрался. Стоит почти за спиной у них и слышит, как Шульц секретарше своей и говорит: «Надо срочно вам, Адель, по делу съездить! Я записку напишу». Пишет он записку, отдает Адели этой, та отправляется. Что Лыневу делать? Шульц игрушки рассматривает, покупать хочет, а секретарша с запиской уходит. Как бы на его месте Егор Гордеич поступил?..
Егор задумался.
— Наверное, бы проследил за секретаршей? — пожал плечами Воробьев.
— Вот и я так же решил! Пошел за ней следом. Она дошла до дома Бугрова, постучалась. Он ей сам открыл, она отдала ему записочку. Он кивнул, сказал: «Хорошо! Я буду ждать» — и закрыл дверь.
— Так-так-та-ак! — загорелся Егор. — И куда эта Адель пошла?..
— В гостиницу…
— А где Шульц был?..
— Не знаю… В гостинице, наверное!..
Воробьев неожиданно переменился, помрачнел.
— Черт! — вдруг воскликнул он. — Да он же тебя специально отослал, чтоб с кем-то встретиться! Так-так-та-ак!.. А ну пойдем в гостиницу!
Они побежали с Лыневым в гостиницу. Дежурная сообщила, что немецкий товарищ только что пришел и поднялся к себе в номер. Егор с Лыневым вышли на улицу.
— Когда он отправил секретаршу с запиской? — спросил Егор.
— В час тридцать, — доложил Лынев.
— В час тридцать… — Егор вытащил часы. — Сейчас четыре. Он отсутствовал два с половиной часа. Вероятнее всего свидание происходило с двух до трех в районе базара. Вот так-то!..
— Но записка и этот разговор… — промямлил Лынев.
— Он заметил слежку и разом избавился от двух свидетелей: секретарши и тебя!