** Звено - часть отделения в то время.
*** Дух. - Одно из названий солдата-первогодка в российской и советской армиях.
В казарму они зашли вдвоем, чем вызвали немалое удивление среди солдат. Необычно бледный ефрейтор, ни слова не говоря, прошел к своему месту и, не раздеваясь, рухнул на нары. Будищев же, как ни в чем ни бывало, стал осматривать помещение, очевидно, пытаясь найти себе место.
- Иди сюды, - махнул ему заросший окладистой бородой солдат. - Вот тут определяйся...
Спальное место, скажем прямо, было неказистым - двухэтажные дощатые ничем не прикрытые нары. Ни подушки, ни матраса, ни одеяла на них не наблюдалось, как, впрочем, и в карантине. У прочих обитателей казармы особых излишеств тоже не было, если не считать таковыми тюфяки из рогожи, набитые сеном. Накрывались служивые вместо одеял шинелями, а под голову клали, кто на что горазд.
- Это не Рио-Де-Жанейро, - пробормотал Будищев, вызвав немалое удивление расслышавших его вольноперов.
- Это точно, - отозвался бородатый солдат, как будто понял, о чем тот толкует, - можешь меня дядька Никифоров называть.
- Дядька?
- Ага, для таких как ты.
- В смысле прослужил много?
- Четвертый год уж пошел.
- Тогда получается - дедушка!
- Можешь и так, только я твоим дядькой* буду.
- Дмитрий, - коротко представился новобранец.
- Митька, так Митька! Но запомни, в строю ты новобранец Будищев! А как присягу примешь, так будешь - рядовой! Понял?
- Понял-понял, - пробурчал тот в ответ.
- А командир роты у нас, их благородие штабс-капитан Гаупт!
- Ну, да, капитан...
- Не капитан, дурья твоя башка, а штабс-капитан! У капитана погоны чистые, а у их благородия - четыре звездочки.
- Вот блин!
- А вот блинов ты еще долго не попробуешь, чай не у тещи в гостях.
- Я холостой.
- А мне без разницы. Слушай дальше...
- Погоди Никифоров...
- Дядька Никифоров! Чего тебе?
- Хорошо, пусть будет дядька. Нас когда из карантина забирали, там какой-то большой чин был, с погонами вроде как у полковника, только с чистыми. Это кто?
- Вот дурень, право слово, так у полковника и должон быть чистый погон, а был это не иначе как их высокоблагородие полковник Буссе. Полковой наш командир.
- А почему ротный просто "благородие", а тот "высоко"?
- Известно почему, тот полковник, а Гаупт только штабс-капитан!
- А если погоны такие же, а на них три звезды?
- Подполковник, тоже "высокоблагородие".
- Вот же, пропасть, - чертыхнулся Будищев, - все ни как у людей!
- Ничто, запомнишь еще, - усмехнулся старослужащий, - а не запомнишь, так унтера поспособствуют.
Ночью Дмитрию приснился чудной сон. Будто бы его опять призвали в армию, но не в Болховский полк, а в родную часть, где он уже отслужил срочную, вот только "дедов" надо было называть "благородиями", офицеров "превосходительствами", а утреннюю поверку проводил отчего-то полковой священник отец Григорий. Ночные видения были настолько яркими, что он, потеряв разницу сном и реальностью при команде "подъем" вскочил, быстро оделся и выбежал из казармы на утреннюю зарядку. Холодный ветер ударил ему в лицо и изумленный новобранец сообразил, что стоит перед казармой один, а сослуживцы с интересом наблюдают за его действиями. Как оказалось, никаких спортивных упражнений в Российской Императорской армии по утрам не предусмотрено. Впрочем, Будищев уже привык, что к нему относятся как к немного придурковатому и потому решил поддержать свою репутацию. Поэтому он сделал вид, что все идет как надо и невозмутимо принялся за разминку. Тут все и вовсе бросили свои дела и, столпившись кругом, смотрели на то, как он поочередно машет то руками, то ногами, затем стал приседать, наклоняться и еще бог знает что вытворять. Первым в себя пришел Северьян Галеев.