– А на что это похоже? – с каменным лицом уточнила я. – Хочу домогаться вас, господин Эрайрос. Прямо на этом бревне.
– Кто из нас еще бревно! – возмутился он.
– Я сказала – на бревне, а не что бревно кто-то из нас, – заметила я. – Но я понимаю, вы были в бою, поэтому сейчас несколько рассеянны и не совсем при памяти.
Фейрос устало прикрыл глаза и вздохнул:
– Знаешь, сейчас я понимаю, что Матильда была не таким уж плохим вариантом. Язвила она намного меньше тебя.
– Это поначалу, – утешила я, – а потом, если не забыли, она перешла к убийствам.
Так, рубашка рвется полосами, хорошо. Вот тут надо перемотать предплечье, под ребрами и с левой кистью тоже проблемы.
– Хватит мне уже выкать, – поморщился он. – Такое впечатление, что ты ничего не знаешь и не стояла совсем недавно у меня на балконе.
Мои пальцы замерли над его предплечьем. Я медленно подняла глаза и посмотрела на Фейроса. Без очков он, кстати, моложе. И красивый, действительно красивый. Вроде бы и невероятно холодный, но все равно глаз нельзя отвести. И хочется провести пальцами по щеке, спуститься на скулу, а потом…
Но сказанное им снова заставило волну паники плеснуться внутри. То есть у меня даже подслушать нормально не получилось?
– Не смотри на меня так, Ада, – тихо и как-то устало сказал он. – Я все же очень многое умею чувствовать. Как демон Седьмого круга, я обладаю возможностью не только входить в чужие сны и управлять сознанием, но и ощущать любую сверхъестественную сущность рядом. Я только предполагаю, как тебе удалось воспользоваться созданной мной маской-артефактом, но точно сказать не могу.
– То есть все это на балконе было спектаклем для меня? – медленно спросила я, опуская руки и не осознавая, что вцепилась пальцами в полосу ткани.
– Нет, – покачал головой Фейрос. – Не было. Можешь смеяться, но я сказал чистую правду. Причины ты слышала сама. А еще… Я действительно поначалу вел себя как полный…
– Мудофель, – любезно подсказал устроившийся между нами Сеня.
– Ну-у-у, – неуверенно протянул он, – возможно…
– Да точно говорю! – упер в бока лапки искуситель.
– Вы мне тут еще подеритесь, – мрачно сказала я.
А потом, предоставив мужчинам… хорошо, самцам пререкаться дальше, принялась перевязывать раны Фейроса. Через некоторое время оба притихли. Женское молчание – это очень нехороший признак. Оно может предвещать что угодно. От приготовленного ужина при свечах до локального конца света.
– Пока я не узнаю, что тут происходило, какие еще претензии ко мне у Матильды и чем это все светит, ни о какой там предназначенности говорить не будем, – твердо сказала я.