Жаль, что наутро этот мираж развеялся. Правда, вдалеке от Бристол-хилла, на фоне переживаний по поводу выставки, я почти не думала о Салеме. Но и к Рику я не стала испытывать больше, чем есть.
Зато теперь твердо решила сотрудничать с ним и выставить в галерее большинство своих картин. Решила оставить лишь те, что не предназначались для посторонних глаз. Такие тоже были, хранились в доме Кайла, о чем он до недавнего времени даже не знал.
Так прошел месяц. У Рика прибавилось клиентов. Мои картины шли нарасхват, и за каждую из них я получала ровно половину, причитающуюся мне по договору. Я никогда не нуждалась в деньгах, наша семья богата, но зарабатывать их самой оказалось приятно.
Правда, я не имела возможности ими воспользоваться. Рик оплачивал все мои расходы, которых, в общем-то, было не так и много, потому что все свободное время я проводила или в мастерской, или в галерее.
И все было хорошо, если не считать внезапных приступов слабости и головокружения, начавшихся через два дня после первой выставки. Что само по себе странно, ведь вампиры отличаются очень крепким здоровьем. Но я посчитала, что это не повод бить тревогу и не стала ничего говорить Рику. В самом деле, ничего ведь страшного. Подумаешь, голова иногда кружится. Я частенько забываю поесть, увлекаясь в мастерской. И беспокоило меня даже не это, а обострившееся чувство тоски. Неприятное, гнетущее, оно стало посещать меня даже в объятиях Рика. И я не могла понять, относится ли оно к Салему. То, что я испытывала последние годы, было совсем не похоже на то, что я испытывала этот месяц, проведенный в Эверетте, рядом с самым, казалось бы, заботливым мужчиной в мире. Да и не по чему было тосковать, нас с Салемом ничего не связывало. Отчего же было так плохо?
Дела снова позвали Рика в Бристол-хилл, и я была даже рада повидать родных и сменить обстановку, поэтому согласилась, не раздумывая.
Приняли нас теплее, чем я думала. Мама безостановочно щебетала о том, как рада за меня, хоть мнения своего и не поменяла. Несмотря на то, что многие ее знакомые, купившие мои картины, восторгались ее талантливой дочерью.
Папа, убедившись, что у меня с Риком все серьезно, поскольку впервые на его памяти я нахожусь с кем-то в отношениях так долго, крепко обнял меня. Чего раньше не случалось. Рику пожал руку так, словно тот его горячо любимый родственник и предложил обсудить что-то сугубо мужское. Конечно, Рик с радостью согласился. Похоже, что все счастливы. Кроме меня.
Мужчины уединились в кабинете, мама занялась организацией праздничного обеда в честь нашего приезда и моего успеха. А я, заверив их всех, что не буду скучать, осталась в гостиной. Красивая, со вкусом обставленная комната, для меня была пустой и безликой. Никаких особенных воспоминаний она не рождала, ведь жили мы в этом доме всего ничего. Тем не менее, уходить отсюда не хотелось. До тех пор, пока в ней не появился Салем.