Маги о травах
Плиний тесно связывает с магией возникновение ботаники, называя Медею и Цирцею самыми древними исследователями трав, а Орфея — одним из первых авторов, писавших о растениях. Более того, Пифагор и Демокрит позаимствовали из работ восточных магов описания их свойств. Впрочем, нет никакого смысла приводить здесь названия растений, о свойствах которых Плиний узнал из трудов магов, поскольку мы не знаем их современных названий. Достаточно сказать, что Плиний не возражал против использования этих растений. Не критиковал он и методы их применения, хотя для современного читателя они могут показаться весьма подозрительными. Из одних растений надо сплести венок, другие надо рвать только левой рукой, приговаривая, для чего их рвут, а в одном случае ни за что не надо оглядываться. Анемоны надо заготавливать, как только они появятся из земли, приговаривая при этом, для чего их рвут. После этого их надо завернуть в красную ткань и хранить в тени. Человеку, заболевшему малярией, привязывают их к телу. Гелиотроп вообще не надо срывать — на нем завязывают три или четыре узла, молясь при этом, чтобы больной выздоровел, развязывая их.
Магические свойства трав
Плиний не высказывает никаких сомнений в чудесных результатах, которых, по мнению магов, можно достичь с помощью трав, до самого конца своей 24-ой книги. Однако уже в 20 и 21-й книгах травам приписываются также свойства, как способность вызывать любовь, добиваться желаемого, а также славы и почестей. В конце 24-й книги он пишет, что Пифагор и Демокрит, вслед за магами, приписывают травам такие необычные свойства, как способность замораживать воду, вызывать духов, заставлять людей признаваться в своих проступках, пугая их привидениями, и даровать людям дар прорицания. В начале 25-й книги он заявляет, что маги и их ученики приписывают травам совершенно невероятные свойства, а в следующей книге утверждает, что маги очень сильно верят в магическую силу вербены и уверены, что если человек ею натрется, то все его желания будут исполнены, а сам он сможет избавиться от лихорадки и других болезней и сможет завести множество друзей. Эту траву надо собирать на восходе Сириуса (Собачей звезды), когда на небе нет ни Солнца, ни Луны. Для умиротворения земли ей сначала предлагают мед или медовые соты, после чего растение окапывают железным предметом, держа его в левой руке, и осторожно вытаскивают.
К тому времени, когда Плиний добирается до 26-й книги, он уже осмеливается вставить триаду против «магической ерунды, которая достигла такой степени, что может полностью уничтожить всякую веру в травы». В качестве примеров он приводит утверждение магов о том, что растения могут осушать реки и болота, одним прикосновением открывать запертые двери, обращать вражеские армии в бегство и обеспечивать послов персидских царей всем необходимым. Он удивляется, почему же тогда эти травы никогда не применялись в римской армии или для осушения болот на территории Италии. Таким образом, Плиний отрицает только сверхъестественные свойства, которые приписывали растениям маги. Он добавляет, если бы люди соблюдали во всем умеренность, то вера в подобные чудеса не была бы столь сильна. И еще — если бы о более современной медицинской науке, основанной Асклепием, не говорили бы, что она пошла еще дальше магов. Здесь мы снова встречаемся с нежеланием Плиния признавать магию примитивным социальным продуктом и результатом дегенерации древней науки. Наоборот, он считает ее сравнительно современным развитием этой науки. Но он вполне мог думать, что многие искусственные рецепты и ритуалы появились позднее и были придуманы чересчур учеными колдунами. Так он называет ложным утверждение современного ему грамматика Апиона о том, что трава кинокефалия имеет божественное происхождение и является противоядием, но убивает тех, кто вырывает ее с корнем.