. Описывая взгляды на Бога Моисея и Эпикура, Гален предпочитал придерживаться золотой середины.
Любовь Галена к эксперименту
Уже при описании вскрытий Галена и его наблюдений за пульсом, мы убедились, что он стремился к научной точности и любил экспериментировать, и это дополняло его любовь к напряженной работе и жажду докопаться до истины. В одном из своих трактатов Гален признается, что это было его страстью — проверять все на своем собственном опыте. «И, если кто-нибудь обвинит меня в этом, я признаюсь в своем недуге, от которого страдал всю свою жизнь — я не доверял никому, кто бы ни рассказывал мне о таких вещах, пока не проверял их самолично, если представлялась такая возможность». Гален также заявлял, что для того, чтобы получить точные знания, «недостаточно знать лишь общую теорию, совершенно необходимо увидеть все своими собственными глазами». По его мнению, если бы все учителя и писатели понимали и соблюдали это правило, они сделали бы гораздо меньше ложных заявлений. Он считал безапелляционные заявления очень опасными и подчеркивал необходимость указывать, что произошло в каждом конкретном случае. Гален не один раз заявлял, что важно обсуждать дела, а не названия, и отказывался тратить время на обсуждение терминов и определений, предпочитая использовать его на «добычу знаний о самих вещах»[38].
Таким образом, Гален был ученым-практиком, которого интересовали конкретные факты и точное знание; однако, следует признать и то, что он признавал ряд общих теорий и разделяемых всеми взглядов.
Отношение к авторитетам
Гален не считал, что в новых книгах надо просто повторять утверждения авторов прошлого. Еще будучи совсем молодым человеком, он писал в своих «Анатомических исследованиях», что, по его мнению, следует отражать в трактатах только открытия, сделанные самим автором, а не повторять того, что было уже сказано другими. Тем не менее, в ряде своих трудов он приводит длинный список рецептов врачей прошлого, а в одну из своих работ о составных лекарственных средствах даже вставляет практически полный текст трактата Архигена. В другом случае, заявив, что Крито собрал все предыдущие трактаты по косметике, включая и написанный Клеопатрой, и изложил их в четырех книгах своего труда, создав, таким образом, нечто вроде энциклопедии по этой теме, Гален говорит, что переписывать книгу Крито совершенно бессмысленно и просто приводит у себя её оглавление. С другой стороны, Гален полагал, что древние заявляли о многих вещах из чистого восхищения. К тому же, у него не хватает терпения читать книги своих современников, которые ничему не научились у древних и только и делают, что тщеславно плетут все новые и новые запутанные догматы, или неправильно толкуют и перевирают учение своих предшественников. Его метод был таков: «напрячь все свои нервы в познании того, что говорили самые прославленные из древних»; потом, усвоив их учение, подвергнуть его проверке, проводя в течение длительного времени эксперименты, и определяя методом наблюдения, насколько оно согласуется с реальными явлениями. Только после этого можно принять за истину то, что согласуется, и отвергнуть то, что не согласуется.