В это сначала просто не верилось. Все молча смотрели на происходящее из окон домов и машин. Потом наступил страх за себя. Некоторые люди, еще выходили на опустевшие улицы, хотя в ближайшем магазине уже мало что осталось. Никто ничего не подвозил в них.
Я просыпался после привычных снов из прошлого с полным ощущением обычного дня, начинал его с обычных привычек и ритуалов. Но потом вспоминал, что происходит и страх сковывал, истощая все накопившиеся за ночь силы. В сети писали, что первым признаком вируса были лопнувшие капилляры на лице. Было страшно утром подходить к зеркалу в ванной. Тот случай, когда страх пугает и затягивает — я все–таки подходил как–то боком, не заглядывая сначала в зеркало, потом резко поворачивался к нему и сразу начинал успокаивать себя «все хорошо, все хорошо». Но чуть дрожащий голос выдавал мне мой страх.
Сначала прекратилось авиа сообщение с ближним Востоком. Потом всякое сообщение между всеми странами. Но сухопутные границы никто не перекрывал, и уже не охранял. Люди пытались уехать из своих городов, с закрытыми окнами авто. После первой вспышки вируса началось великое безумное переселение народов в надежде, что есть города без эпидемии. И привозили ее туда сами. Границы не помогали, потому что никто не решался расстреливать тысячи обезумевших людей, переходящих пограничный пункт. Но ехать было некуда — эпидемия была уже везде. И люди останавливались, как только кто–то из них заболевал. Это означало конец пути. Люди вымирали сразу семьями.
Закрытие сообщений привело к полному обрыву экономических связей и начался экономический апокалипсис. Мировая экономика, напряженная до этого серией кризисов, рухнула как карточный домик в считанные месяцы. Закрылись биржи, рухнули акции, курсы валют остановились как часы с кончившейся батарейкой.
Вакцину и тесты просто не успели сделать за такое короткое время до закрытия границ — экономические связи в обществе развалились раньше. Говорят, что ее все–таки разработали, но уже некому было ее производить. Никто уже не стремился ею овладеть, потому что это уже был апокалипсис, а не эпидемия. Апокалипсис цивилизации, не выдержавшей такого удара от природы, спровоцированной самими людьми. Эпидемия была предсказана, многие ученые говорили об опасности быстрого распространения пандемии при такой глобализации и урбанизации. Но правителям было не до таких неудобных предсказаний. Они были заняты глобальным противостоянием экономических интересов.
Все развивалось как в самых страшных фильмах. Дети перестали ходить в школу, люди перестали обращаться в больницы, потому что там уже не было врачей. Никто не ходил больше по торговыми центрам. Кафе и рестораны опустели, став серыми памятниками прошлой жизни. Распались фирмы, люди боялись ходить в офисы. Люди боялись друг друга. Центр города с его офисами и торговыми центрами стал похож на город–призрак. Тот город, который мы много раз видели в фильмах–катастрофах. Некоторые пытались работать друг с другом через сеть. Но никто ничего не заказывал. Потому что не знал, что будет. И будет ли вообще. Те, кто выжил, находились в оцепенении от ужаса и не строили планов.