У киоска с дисками Аня остановилась. Ей вдруг стало ясно, чего недостает этому вечеру. В окошке виднелось немолодое усатое лицо продавца.
— Простите, пожалуйста, — улыбнулась ему Аня, — а вы случайно не знаете такую песенку? — И напела: «Ева с Чистых Прудов уплывает по черной реке…»
— Знаю. Щас, — кивнул продавец и, секунду подумав, выдернул наугад из стопы один из DVD-дисков. — Вот. — Он сдул с него воображаемую пыль.
— Поставьте, если можно.
Продавец кивнул и защелкал невидимыми кнопками. Через пару секунд зашипели спрятанные в киоске динамики, пошел гитарный перебор, а потом знакомый низкий голос запел:
Ева с Чистых Прудов уплывает по черной реке,
Уплывает по черной реке на кораблике белом.
Ей не страшно ничуть, ведь у Евы зажат в кулачке
Вечной жизни залог, на ладошке
написанный мелом…
Аня уходила все дальше по Чистопрудному бульвару, думая, что вот, собственно, и все, история, в которую она угодила, закончена, завтра новый день, и нужно жить дальше. Да, в этой истории осталось много белых пятен, очень много, но все рано или поздно выяснится, потому что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Но сама она не станет ничего выяснять. С нее довольно. Ее кораблик плывет дальше. Аня шла по бульвару, а вслед ей неслось:
…Ева, бойся меня, стерегущего воды свои,
Не на жизнь, а на смерть
возжелавшего встречи с тобою.
Я настигну тебя и ладошку с залогом любви
Разожму под водою, и слабые буковки смою.