.
Бобо(Садится на край кровати, вытирает лоб). Вот она-молодость! Никуда не годятся. Однако, как они прекрасны. Дети! Совсем дети! Как они прекрасны, когда молчат, не проказничают. Глаз не оторвать. Но это-только когда молчат, а как принимаются что-нибудь делать, тяжкий труд следить за ними, направлять их. Попечительство. Мой крест. Как хочется отказаться от всего этого. Вот так взял бы их теперь, положил в коробочку с ватой, среди елочных игрушек и любовался. Надоело-закрыл, захотел полюбоваться-вот они, на месте. Мои. Принадлежат мне. Не друг-дружке, а мне. И всегда моими будут. Поиграл, когда поиграть хочется. Наигрался-убрал. Знаю, лежат себе тихонечко. Красивые. Новенькие. Ничего предосудительного не позволяют себе. Прекрасная, прекрасная жизнь. В моем возрасте тоже игрушки требуются, и, может быть и в большей степени, нежели в детстве. Но так, увы, не бывает.
Попечительство. Святое дело. (Наклоняется над Аделью и бьет ее по щекам, как обыкновенно поступают в случаях обморока). Поднимайся, Адочка, вставай, поднимайся! У нас совсем нет времени на обмороки. (Бьет Адель по щекам). Вставай.
Адель(Открывает глаза). Где я?
Бобо. Дома.
Адель. Что со мной?
Бобо. Ты отдыхала. Ты очень устала и тебе захотелось отдохнуть. Ты так много работаешь, любовь моя.
Адель. Я устала?
Бобо. Да, сначала ты кормила меня, потом мы пытались вынести факельщика, потом ты стремительно уснула, и вот, наконец, глазки твои открылись, любовь моя. С добрым утром.
Адель. Мы никуда не понесем его. Ты слышишь?
Бобо. Я хорошо тебя слышу.
Адель. Мы никуда не понесем его.
Бобо. Почему?
Адель. Он останется здесь. И я позову врача.
Бобо. Кого?!
Адель. Врача.
Бобо. Того чужака, что прописал мне паралич?
Адель. Хорошо, позовем другого, если этот тебе не нравится.
Бобо. И что мы ему скажем? Скажем, что убили человека?
Адель наклоняется к раненому, слушает его сердце.
Адель. Не могу понять.
Бобо. Что еще случилось?
Адель. Не могу понять.
Бобо. Что ты не можешь понять?
Адель. Я не слышу сердца.
Бобо склоняется над раненым. Берет его руку, пробует пульс.
Бобо. Ну вот, видишь?
Адель. Что?!
Бобо. Ты противишься мне, а не нужно противиться человеку, все повидавшему на своем веку никогда. НИ-КОГ-ДА.
Адель. Что?!
Бобо. Exitus Letalis.
Адель. Что ты говоришь, я ничего не понимаю?
Бобо. Exitus Letalis. Это мы так говорим, когда ничего уже нельзя сделать. Говорим, чтобы было непонятно, и не так страшно.
Адель. Кто «вы»?
Бобо. Люди знающие толк в медицине.
Адель. Да выражайся ты яснее, он что, умер?
Бобо. Именно так. Из этого я делаю заключение, что это, вероятнее всего был факельщик. Обыкновенный человек непременно попытался бы побороться за свою жизнь. Так принято. От него немедленно нужно избавиться.