Новый персонаж был блондином лет сорока пяти на вид, с ледянистыми голубыми глазами и тонкогубым неулыбчивым ртом. Сейчас эти глаза уставились на меня, а губы быстро выпалили вопрос, казавшийся неуместным и нелепым:
– В каком городе жил Иммануил Кант?
– Ну-у… В Калининграде… – ответил я, слегка ошарашенный. – В смысле, в Кенигсберге.
– И чем он знаменит? Не Кенигсберг, а Иммануил Кант?
С этим сложнее… Труды философов не входят в круг моего повседневного чтения, каюсь, моя вина. Труды Канта в том числе. И никогда не входили. Я напряг память, но она ни к селу ни к городу выдала что-то несуразное о Соловках… Но затем все-таки всплыло нечто подходящее, и я радостно отрапортовал:
– Он знаменит тем, что придумал императив. Категорический.
Поведав то единственное, что вспомнил о Канте, я от души надеялся, что меня не попросят сформулировать пресловутый категорический императив. А то ведь срежусь на этом сюрреалистичном экзамене.
Блондин, однако, потерял интерес к философии. Сказал, обращаясь к ротмистру:
– Это был не Дарк. Иначе бы не вспомнил сейчас, кто такой Кант. А слова «категорический императив» вообще бы не выговорил…
– А кто же тогда? – спросил ротмистр Соколов с искренним недоумением.
– Иммануил Кант! Воскрес специально для такого случая! – ответил блондин крайне раздраженно.
Впрочем, что я все заладил: блондин да блондин… В иной, менее экстремальной обстановке, я называю его за глаза ЛБ (сокращение от Литл Босс), а в глаза боссом. Потому что имя-отчество, стоящее у него в документах – Казимир Сигизмундович, – выговаривать долго. А настоящего имени я не знаю. И никто не знает, кроме вышестоящего начальства: ББ и того, о ком говорить не принято.
– И что же доложить на научном совете? – Недоумение Соколова сменилось явной растерянностью.
ЛБ глянул на него так, что казалось: сейчас ударит. Или, по меньшей мере, взорвется длинной нецензурной тирадой. Обошлось без того и другого, но пару лет жизни у г-на Соколова испепеляющий взгляд босса точно отнял. Это, кстати, не метафоры. И про пару лет, и про испепеляющий – не метафоры…
– Раз уж алиби установлено и подтверждено, может, расстегнете браслетики? – вклинился я в их задушевный диалог.
Ротмистр (хотя какой он ротмистр, не смешите ктулху ради… но пусть пока именуется так) вопросительно посмотрел на ЛБ. Тот кивнул, и Соколов полез в карман за ключом.
В отличие от наручников, ключ никто не озаботился покрасить маскирующей черной краской. Судя по оттенку, был он сделан из какого-то сплава на основе серебра. Бородка имела весьма сложную форму, так что согнутой проволочкой эти наручники не отомкнешь. И почему у нас в отделе нет такого полезного аксессуара? Пользуемся при нужде полицейским ширпотребом… Надо будет при случае поднять вопрос перед боссом.