Пусть приходят! Она не подчинится, не станет молить о пощаде. Эльфийка чуть не упала, споткнувшись о лежащие на земле кости и камни. Протянула левую руку, коснулась скалы. Дорога вела прямо вдоль нее. Под ногами негромко звякнул и откатился в сторону шлем. И вдруг появился свет — чужеродный, не исходящий из одного источника, как от факела или фонаря. Казалось, он струится прямо из скалы и был темно-синим, поэтому скорее подчеркивал окружающую черноту, чем прогонял ее. Он полз по лежавшим на земле костям, покрытым патиной доспехам, не сумевшим защитить их владельцев от ужасов этой долины.
Узкая тропа вилась по ущелью. Эльфийка осторожно, ощупью продвигалась вперед во тьме, которую не мог разогнать синий свет. Скалы с обеих сторон были настолько близко, что можно было коснуться их руками, не вытягивая их на всю длину. Пальцы нащупали холодный липкий камень. Ливианна вдруг испытала абсурдное чувство, что эта долина хочет проглотить ее.
На скалах чувствовались странные известковые наросты, напоминая эльфийке замерзшие капли молока. Царивший в этом месте холод въелся глубоко в кости. Она дрожала и ничего не могла с собой поделать. Одно слово силы — и кокон живительного тепла окружит ее… Долина пыталась заставить ее совершить эту смертоносную ошибку. Ливианна стиснула зубы и зашагала увереннее.
Дорога резко свернула, и ущелье словно расступилось. Скалы, из которых продолжал сочиться синий свет, отодвинулись шагов на тридцать. Она заставила себя продолжить идти, и, несмотря на то что знала, что будет дальше, вид изрезанной ущельями скалы в конце долины напугал ее: испытывая странную смесь отвращения и любопытства, она скользнула взглядом по огромному рельефу, грубо вытесанному в камне и который показался отвратительным и бессмертному Аарону. Игра теней и синего света словно оживляла вытесанную глубоко в скале сидевшую на корточках фигуру. Пропорции у существа не были соблюдены. Ни человек, ни дитя альвов. Оно сидело на пятках, по крайней мере, так казалось на первый взгляд, хотя ноги были скрыты в глубокой тени. Окрестив на груди руки, вытянув вперед уродливую, слишком большую голову, оно словно бы глядело на Ливианну своими круглыми, как шары, глазами. Узкие сжатые губы и маленький остроконечный подбородок не сочетались с огромными глазами и отвратительно вытянутым назад черепом существа. Каменные подошвы обвивали исхудавшее тело, словно было очень важно помешать этому существу встать, потянуться и взять себе то, что принадлежало ему по праву.
Ливианна вспомнила, как описывала глаза богини Нандалее, вернувшись из самого центра полого мира, который девантары и альвы превратили в темницу для великанши.