Она предположила, что большую часть своей жизни он провел за пределами вечной мерзлоты, а сейчас только снег и лед под ногами и полозьями его саней. Время от времени она задавалась вопросом о его прошлом, но никогда не спрашивала. Он знал, что делает и это все, что имело значение.
Лисил, как обычно, быстро выздоровел от морской болезни. У него тоже не было проблем с санями. Время от времени один из них отдыхал, катясь на санях. Большую часть времени Ти'квэг бежал рядом со своими собаками, чтобы помочь перетянуть сани над пятнами более грубой почвы и крича на свою команду, на каком-то странном гортанном языке. Похоже, что собаки точно знали, чего он хочет от них.
Постепенно ночи становились все длиннее. Несмотря на это, они часто останавливались, когда еще был дневной свет, хотя температура опускалась быстрее, чем солнце. Ти'квэг принес толстую палатку, сделанную из какой-то обработанной шкуры животного. Он набрал много масла, которое воняло, когда горело, но крошечное пламя из фонаря из китового уса поддерживало температуру внутри палатки выше нуля… едва.
Они жили на воде из талого снега, копченой рыбе, печенье и ничтожном количестве сушеных фруктов, которые стоили больше всего на свете. Единственным пороком Ти'квэга была его трубка.
Он не задавал вопросов об их цели и казался довольным своими обязанностями и тем, что ему заплатили до сих пор. В общем, результат соглашения оказался лучше, чем предполагала Магьер, когда она представляла себе их команду, путешествующих по этой бесплодной земле.
Только две вещи беспокоили ее.
Во-первых, она чувствовала себя все более и более подавленной безжалостной бдительностью Мальца. Он никогда не прекращал следить за каждым ее движением. И во-вторых, ее стремление прикоснуться торком к шару снова продолжало изводить её.
Магьер не могла перестать думать о том, как ей показалось, вытащив шип немного, как весь ее голод исчез, как будто его никогда и не было. Она хотела знать, откуда эта странная тяга пойти на север, которую она чувствовала. Это было так не похоже на гнетущее присутствие, которое вошло в ее сны — ее кошмары — приведшее ее к Пока-Пикс и давно потерянному месту покоя шара.
Единственное, что Магьер больше не хотел чувствовать — это горе.
Оно было настолько тяжелым в ней, когда она открыла шар в последний раз. Это чувство не поразило ее, когда она полностью открыла его в пещере под замком с шестью башнями. И поэтому она не говорила ни с Лисилом, ни с Мальцом об этом новом ощущении.
Она понимала это меньше, чем что-либо другое. Это будет еще одной причиной, по которой Малец будет мешать ей.