— Конечно, я за свой базар отвечаю.
— Отвечать за базар и пояснять — это разные вещи, не так ли?
— Ну, вроде да.
— Так часто ли ты пояснял своим оппонентам что-то?
— Да вроде не особо, чё с ними разговаривать, н-на в челюсть и норм. — Костя никак не мог понять, чего от него хочет этот странный учитель в очках, с лёгкостью прыгающий с одной темы на другую, меняя при этом стиль и манеру общения.
Иногда он напоминал ему тренера, такого же уверенного и спокойного, иногда — старшего приятеля Витю, пошедшего по воровской и имевшего такой же расчётливый холодный взгляд.
— Если тебе часто приходилось махать кулаками, значит, ты невнятно пояснял. Согласись, серьёзные люди давно уже не беспределят, они решают всё словами. Потому что в них есть внутренняя сила и их Слово имеет вес.
Слова падали неспешно и от этого были ещё значимей. Костян задумался. Он понимал, что в жизни не всё так гладко, как в словах АА, так звали одноклассники учителя по русскому и литературе между собой, но не понимал, в чем заключается подвох.
«Неужели, — промелькнула мысль, — неужели слово, действительно, может что-то решить?»
В классе вновь повисла тишина — ребята задумались.
«Ну и ладушки, — подумал Алексей, — не мытьём, так катаньем, всё равно команду поддержки нужно формировать, если хочешь чего-то в жизни добиться. А школа — это маленькая жизнь, хе-хе»
Алексей Александрович улыбнулся, обвёл класс глазами и посмотрел на выход, там, над дверью. Висели часы. До звонка оставались считанные минуты. Он только собрался дать задание на дом, как вдруг на периферии зрения мелькнул потолочный светильник. Май, окна на распашку, сквозняк гуляет по кабинету, принося крохи прохлады с улицы. Древние, ещё советские люминесцентные лампы, висящие под потолком весь учебный год, тихо-мирно покачивались, и никто не обращал на них внимание. Только центральная периодически капризничала, то мигая, а то и вовсе не загораясь. Особо сильный порыв ветра швырнул тяжёлый светильник в сторону, сорвав его с крепления. Лампа, освобождённая с одного конца, с радостным скрипом ухнула вниз, секунда, — НННА! — и вот уже второе крепление не выдерживает силы инерции, но здоровенный плафон летит не в Наташину голову по первоначальной своей траектории, а в дальнюю стену, с грохотом врезаясь в неё и взрываясь тысячью осколков пыльного стекла.
Заметив крен лампы, Алексей даже думать не стал: бежать, огибая парты, было бестолку, кричать — тем более. Только и мелькнула мысль: «Хорошо хоть пиджак снял! Хотел, твою мышь, кирпичик последний положить? На, тебе кирпичик, блин…»