Каждый англичанин знает, что в XVIII веке кофейни стали очень популярны среди деловых людей, коммерсантов, а более всего среди людей литературы и искусства, как своеобразные клубы. В них, за чашкой крепкого кофе разворачивались острые политические дебаты и литературные дискуссии, и шёл бурный обмен мнениями и новостями…
Всё это капитан и рассказал Томасу, когда они расположились за столом «Венской» кофейни, небольшой зал которой был пропитан неповторимым кофейным запахом. Подавала кофе здесь весьма приятная женщина, которая как-то уж особенно нежно смотрела на капитана и подлетала к нему буквально по движению его белёсых бровей. Друзья пили кофе с рогатыми булочками, говорили о чём-то, прислушиваясь к разговорам в зале.
Вдруг в кофейню влетел молодой человек и с порога закричал:
– Слушайте, слушайте все!.. Вот, что мне пишут из Дублина!
Дождавшись всеобщего внимания, молодой человек стал читать:
– «Декан Джонатан Свифт, заметив, что многие могилы в соборе святого Патрика запущены и памятники разрушаются, разослал родственникам покойных письма, в которых требовал немедленно прислать деньги для ремонта памятников. А в случае отказа он пообещал привести могилы в порядок за счёт прихода, но в новой надписи на памятниках увековечить скупость и неблагодарность адресата. Одно из писем было направлено Его Величеству королю Георгу II. Его величество оставил письмо без ответа, и Свифт, как и обещал, на надгробной плите покойного королевского родственника приказал высечь слова о скупости и неблагодарности Его Величества»… Вы представляете?
В зале засмеялись. Когда шум утих, сидящий в углу мужчина вдруг сказал громко, на всю кофейню:
– А вы знаете, что Свифт выделяет на нужды собора личные средства?.. И ещё содержит при соборе приют для бедных женщин, а также больницу Святого Патрика?
Из другого угла спросили:
– А это правда, что декан в тексте своего завещания написал для себя эпитафию на надгробную плиту, которую он сочинил заранее?
– Насколько я знаю, это правда, – ответил солидный господин за соседним столиком. – Эпитафия на латыни, а в переводе звучит так: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы».
Совсем рядом, за спиной капитана, раздался другой голос:
– Я слышал, что большую часть своего состояния Свифт завещал употребить на создание лечебницы для душевнобольных.
Разговоры в кофейне неожиданно смолкли, и наступила гнетущая тишина, в которой некоторое время был слышен только звон посуды, убираемой хозяйкой с освободившегося стола. Потом хозяйка посмотрела по сторонам и тоже притихла.