30 апреля около 15.00 его слуга Линге сказал, что я должна явиться к Гитлеру. Там были Геббельс, Борман, Кребс (Крипе). Гитлер попрощался со мной. (...) Пошел к себе и застрелился.
С.Маслов: — Вы слышали выстрел?
Т.Юнге: — Да. Я проходила мимо потом. Его уже в комнате не было».
Двадцати пятилетия я личная секретарша Гитлера покинула бункер 1 мая 1945 года через подземные коммуникации бункера и лаз, выходивший на Вильгельмплац. Потом она пробиралась с компанией таких же беженцев на юг. Однако затем вернулась к себе домой, в берлинскую квартиру, где и была арестована 9 июня 1945 года двумя штатскими лицами и отправлена в женскую тюрьму Лихтенберг Впервые ее допросили через четырнадцать дней после ареста.
Из женской тюрьмы ее перевели в «подвал какой-то комендатуры». К ней был приставлен переводчик, которого звали Аркадий. Он предлагал подписать «бумагу о сотрудничестве». Сначала она отказалась, а потом согласилась и подписала.
В декабре он «организовал фотосъемку для документов, выписал удостоверение личности, устроил работать сестрой в регистратуру клиники Шарит». Далее фрау Юнге рассказывала, что «в один прекрасный день решилась» и покинула советский сек гор, который не имела права покидать, и перебралась в Западный Берлин. Незадолго до своего ухода она случайно встретила Аркадия, он сказал: «У нас новый комендант. Все ваши акты исчезли».
Так ли все было, как рассказывает эта женщина? Как могли пропасть все документы? Да они и не пропали — существует же акт ее допроса от 3 июля 1945 года.
Новых данных о смерти Е. Браун получить не удалось. Однако «осмотр местности, где происходило сжигание трупов, показал, что осколочное ранение грудной клетки могло быть нанесено посмертно. Об этом свидетельствует сплошная пораженность стен бункера и деревьев вокруг этого места до самой земли осколками и пулями». Это цитата из материалов комиссии Клаусена.
И все-таки, несмотря на ряд доказательств, обнаруженных комиссией и подтверждающих версию о самоубийстве Гитлера, Клаусен не считает возможным сделать окончательные выводы по этому вопросу. Он пишет: «Окончательные выводы о судьбе Гитлера могли быть сделаны в результате:
а) эксгумации и перевскрытия предполагаемых трупов Гитлера и Евы Браун; б) тщательного допроса личных врачей Гитлера — профессора Хаазе, находившегося в распоряжении Третьего Главного управления МГЮ СССР, другого — профессора Мюрреля (Морелла), выехавшего незадолго до капитуляции из Берлина на юг Германии — в распоряжение союзников».
Коль скоро это сделано не было, расследование по делу «Миф» завершилось ничем. А ведь в руках МГБ СССР на тот момент находились не только захороненные в Магдебурге трупы, но и живые свидетели. И свидетели важнейшие, такие, как Ганс Ратгенхубер, Ганс-Эрих Фосс, Харри Менисхаузен, В. Ланге, Кете Хойзерман в числе других «56 арестованных военных преступников, свидетелей смерти Гитлера, разведчиков и карателей» были осуждены 7 сентября 1951 года Особым Совещанием при МГБ СССР на длительные сроки тюремного заключения.