она в них писала. Он боялся, что она может предстать перед ним совсем другой женщиной, и тогда померкнет удивительный образ, который остался в его памяти. В общем, Арчи решил не читать не только ее дневники, но и остальные записи. А вот Одри он позволил делать с бумагами Дженни все, что она захочет, — при условии, что она не причинит им никакого вреда. Одри, снова залившись слезами, бросилась дяде на шею и — сквозь всхлипывания — стала горячо его благодарить, не замечая, что ее слезы превращают его рубашку в мокрую тряпку.
— Спасибо, дядя Арчи! Это… это для меня очень важно. Ты себе даже не представляешь, насколько для меня это важно…
И вот теперь Одри, набравшись мужества, начала читать дневники своей тети и тем самым погружаться в ее внутренний мир. Она даже прочла одну главу из начатого, но не оконченного романа. Одри не верилось, что все это было сокрыто на чердаке в течение столь долгого времени и едва не исчезло навсегда…
Девушка нуждалась в том, чтобы узнать, кем же все-таки была в действительности Дженни. Она и сама не понимала, зачем ей это, но Одри обязательно нужно было об этом узнать.
Сейчас, как никогда раньше, ее тетя представала перед ней как героиня романа, — героиня, которая закончила свою жизнь довольно нелепо. Иногда Одри хотелось выступить на ее защиту, чем-то помочь, и в голову приходило очень много того, что девушка могла бы сказать юной ученице школы-интерната Дженни, лишенной возможности быть собой и вынужденной соответствовать ожиданиям окружающих. Читая дневники своей тети, Одри начинала понимать очень многое и о самой себе, и о своих ближайших родственниках, некогда оказавших на ее жизнь и на нее саму огромное влияние.
Уже почти стемнело и, кроме того, стало холодно. Добродушный Лорд, развалившись рядом с Одри, но держа голову приподнятой, с задумчивым видом разглядывал окружающий пейзаж. Одри заранее решила, что будет читать дневники Дженни одна. Если мать тоже захочет прочесть их, то пусть делает это без нее. Читать чьи-то дневники — это все равно что проникнуть во внутренний мир другого человека, проскользнуть в его сознание, добраться до самой глубины его души. Этого нельзя делать в компании с другими людьми. Вечерами Одри закрывалась в своей комнате и читала главы неоконченного романа. Кто знает, возможно…
Возможно.
Одри было над чем поразмыслить. Она начинала новую жизнь. Чтение дневников Дженни давало ей много подсказок к пониманию себя самой, — подсказок, которые никаким другим способом она бы не получила. Дух тети витал над ней днем и ночью, словно ангел-хранитель. Одри чувствовала его присутствие. Ей казалось, что душа Дженни радуется тому, что ее наконец-то кто-то понял — пусть даже это произошло почти случайно и через много лет после ее смерти. Эти записи были для Дженни способом узнать саму себя и позволить узнать ее другим людям, но никто, похоже, так этого и не понял. Между строчек иногда угадывался душераздирающий крик: «Посмотрите на меня! Я не такая, какой вы меня считаете! Неужели вы этого не видите?»