. Вероятно, вы считаете, мистер Барлоу, что размышления на эту тему — вещь болезненная и даже небезопасная; однако научные исследования доказывают нам совершенно противоположное. Многие люди, поддавшись страху смерти, допускают, чтобы из-за этого их жизненная энергия преждевременно иссякала, а заработок падал. Избавившись от страха смерти, эти люди реально смогли бы умножить свои достижения на жизненном поприще. Обдумайте сейчас, в здравом уме и добром здоровье, какая форма последнего упокоения вас устраивает, оплатите ее сейчас, пока вам это не так трудно, и избавьтесь от всех тревог. Гоните монету, мистер Барлоу: «Шелестящий дол» найдет применение вашим денежкам.
— Я самым тщательным образом обдумаю это предложение.
— Вот наш проспект. А теперь я должна оставить вас с косметичкой.
Она вышла из комнаты, и Деннис мгновенно забыл, как она выглядит. Он и раньше встречал ее повсюду. Американские матери, подумал Деннис, очевидно, распознают своих дочерей так же, как китайцы, если верить слухам, безошибочно отличают одного представителя своей, казалось бы, совершенно единообразной расы от другого, однако для европейского глаза молоденькая моргпроводница была на одно лицо со своими сестрами, которых можно встретить в салоне пассажирского лайнера или в приемной любого учреждения, на одно лицо с мисс Поски из «Угодьев лучшего мира». Это был стандартный продукт. Мужчина может проститься с такой девушкой в гастрономическом магазине Нью-Йорка, пролететь три тысячи миль и обнаружить ее в табачном киоске Сан-Франциско с той же неизбежностью, с какой он находит свои любимые комиксы на привычной полосе местной газеты; и девушка эта будет мурлыкать те же самые слова в минуту нежности, высказывать те же взгляды и пристрастия в светской беседе. Она была удобна; но Деннис принадлежал к более древней цивилизации, и запросы его были тоньше. Он искал неуловимое — черты, едва различимые за пеленой тумана, силуэт в освещенном дверном проеме, тайную грацию тела, скрытую под вельветом форменного платьица. Он не вожделел соблазнов этого изобильного континента, трепещущих рук и ног в плавательных бассейнах, широко раскрытых подведенных глаз и губ в свете прожекторов. Однако девушка, которая вошла сейчас, была единственной в своем роде. Подыскать определение было нетрудно; оно пришло на ум Деннису, как только он увидел ее: единственная Ева суматошного гигиенического Эдема, девушка эта принадлежала к вымирающему племени.
На ней был белый халатик, униформа ее профессии; она вошла в комнату, присела к столу и положила перед собой авторучку с той же профессиональной уверенностью, что и ее предшественница, и все же это была она, та, которую Деннис тщетно искал весь этот одинокий год, проведенный в изгнании.