Кен поправил очки повыше на переносице.
— Ты как-то упоминал, что все стало лучше к окончанию старшей школы.
— Так и есть, — признал я. — В одиннадцатом классе мы нашли доктора, знакомого с ОКР, мне прописали лекарства, и я начал регулярно посещать психотерапевта. — К тому времени у меня было больше хороших дней, чем плохих, но социальный ущерб был нанесен, и я просто думал: черт, я начну все сначала в колледже.
Кен перевернул назад несколько страниц в блокноте у себя на коленях.
— Ты сказал, что твои студенческие годы были вполне нормальными, но мы не говорили много о них. У тебя были друзья? Ты ходил на свидания?
— Да. Начинать на новом месте было хорошо. Мысли и навязчивые идеи никуда не ушли, но я научился справляться с ними. Мне казалось, что я мог контролировать их. — Я подумал о Скайлар и задняя часть моей шеи нагрелась. — В отличие от того, как я облажался сегодня.
— Но мы уже говорили, что контроль над своими мыслями — это не ответ. На самом деле это невозможно ни для кого. Одна из главных твоих целей — отпустить чрезмерный контроль и научиться жить с риском и неопределенностью. Научиться жить с навязчивыми мыслями.
— Да, я знаю, и когда я сижу здесь, или один, или среди незнакомых людей, то у меня все в порядке насчет этого, — фыркаю я. — Но сегодня все было по-другому.
— Хорошо, так что случилось сегодня?
Я рассказал ему, что произошло на пляже сегодня утром, об образах светлых волос Скайлар на песке, ее стройных ногах в юбке, что все еще свежи в моей памяти.
— И да, я пытался поговорить, и рассуждал с самим собой, и был наблюдателем всего этого, но ничего не сработало. Я не могу справиться с этим обычным способом, — я зло пожал плечами. — Поэтому я считал. И убежал от нее.
Кен медленно кивнул.
— А после?
— Я чувствовал себя отвратительно. Я был в ярости. Хотел ударить кого-нибудь. Я полагаю, себя.
— Что ты делал?
— Я отправился в зал. — И затем я пришёл домой и подрочил, пока думал о ней, как было раньше, когда мне было семнадцать. Я, вероятно, сделаю это снова сегодня, потому что число два — лучше, чем один.
— Это помогло?
Я почти улыбнулся.
— Да. Немного.
Кен потер свой бороду и задумался на мгновение.
— Как думаешь, если увидишь ее снова, сможешь заговорить с ней?
Я сцепил пальцы на коленях и уставился на него, пытаясь представить, как пожимаю ее руку без страха.
— Я не знаю. Часть меня хочет. Другая часть говорит: зачем мне неприятности? У меня все хорошо последние дни. По крайней мере было. Я работал над коттеджем, обслужил пару заказов для фирмы отца, писал каждый день, оставался активным... Пока не увидел ее сегодня, я чувствовал себя сильнее чем долгое время до этого. Думаю, вот почему я так чертовски зол из-за рецидива.