– Валя, сколько у тебя здесь микроволновок? – спросил Дима.
Митя аж подпрыгнул.
– Две…
– И у нас в фургоне одна. Мить, ты меня понимаешь?
– Ты гений. Но нагрузка…
– Возьмем батарею от шокера. И дадим такой импульс тремя магнетронами, что у этого гонщика сгорит все. Успеем за двадцать минут собрать пушку?
– Два ведра. Швабра. Алюминиевая фольга, – продиктовал Митя. – Паш, хватай отвертку, снимай кожухи с печек. Валь, ты не волнуйся, мы потом начинку вернем на место. Вот разве что ведра… Испортятся. Я их разрежу.
– Да я и не волнуюсь, – сказала Валентина. – Я знала. Только, Димочка, ты поосторожней. Не хочу замуж за инвалида. А ведер этих у меня… Хоть все берите.
Через двадцать пять минут Дима стоял на трассе, направив вперед раструб импровизированной СВЧ-пушки. Было немножко страшно, и в то же время он никогда раньше не чувствовал себя до такой степени на своем месте. Будто всю жизнь готовился встать на пути робота, потерявшего рассудок.
Стрелять надо в упор, шагов с пятидесяти, и сразу прыгать в кювет. Грузовик починят, а ты-то не железный. Не дай ему себя ударить. Святитель Спиридон уже отработал сегодня, вряд ли у него хватит сил еще и тебя оживить.
– Даже обидно писать заявление об уходе, – сказал Митя. – Кажется, я сегодня… э-э… почувствовал вкус к работе в нашем отделе.
– А ты не пиши, – сказал Дима. – И я не буду. Понял? Никто нас не выгонит. Ну, премии лишат. Ну, выговор. Подумаешь… А теперь дуй отсюда. Черт знает каким боком понесет машину, когда я выжгу ей остатки мозгов. Контроллер системы стабилизации точно грохнется, если он еще живой вообще…
– Если я был прав, когда размечал дырки под магнетроны, там может грохнуться все, вплоть до двигателей, – гордо сообщил Митя.
– Ты долго ждал этого момента, да? – съязвил Дима.
Впереди пробил серую хмарь свет далеких фар.
Правее и выше текла по насыпи огненная река Большой Дороги.
Митя оглянулся на нее и подумал, что здесь, внизу, тоже хорошо.
И потер руки.
Александр Зорич
Ночь в палеонтологическом музее
Я часто задаюсь вопросом, понял ли кто-нибудь, что мною руководило единственное желание – не оказаться посмешищем.
Джордж Оруэлл,
«Как я стрелял в слона»
1
– Что значит «травоядный»? – Лицо Рафаэля Каримовича из младенчески-розового с нежным жемчужным отливом, сообщаемым коже SPA-салонами, стало фиолетово-красным, как свекольник из бюджетного ведомственного буфета со скользящими по рельсикам разносами. – Этот наш новый динозавр – он травоядный?
– Травоядный, – сказала Аликс голосом, похожим на зазвучавшую изморось.
– Ты уверена?
– Уверена… Я в науке уже тридцать лет. Не считая кружка «Юный палеонтолог». Если кружок считать, тогда тридцать пять.