Я тоже смотрел на знакомые стены. Сердце слегка защемило от воспоминаний. Вот я снова здесь. Только теперь не наблюдается никакой суеты — мрачная крепость слилась с тишиной, навсегда поселившейся в этом месте.
Мы подошли к входу в здание.
— И вправду, «зеленые камни», — Капустин ощупывал стену, кладку которой покрывал зеленоватый налет, напоминающий мох. — Это из-за болотных испарений?
Я кивнул. К нам подошли посвежевшая мадам Капустина и сторож с ключами и фонарями в руках. Он уже предусмотрительно зажег их. Один я дал Капустину, второй взял себе.
— Глянь-ка, Лизон, — писатель кивнул на стену. — Зеленая.
Елизавета достала лорнет и долго пристально вглядывалась сквозь него в один из камней. Она даже поднесла руку к стене, но тут же отдернула, не успев дотронуться. Время от времени женщина что-то тихо бормотала. Слов я не слышал, но почему-то подумал, что она снова пожалела о позабытой астрологической доске.
— Ну ладно, Наумыч, я дальше сам, — сказал я сторожу.
— Ну, ежели чего, я у себя, — он развернулся и побрел к домику, возле дверей которого его поджидал извозчик.
Я отыскал в огромной связке ключ от главных дверей и отпер их. Они отворились с неприятным скрежетом.
— Давненько не смазывали, — усмехнулся Капустин. Я вдруг разозлился на него: ведь он совершенно посторонний человек; я входил и выходил из этих дверей много лет напролет, а для них это совершенно ничего не значит. Зачем они здесь?
— Еще не передумали? — холодно спросил я супругов.
Елизавета покачала головой, а Жорж снова рассмеялся. Я вздохнул и шагнул внутрь.
Писатель изъявил желание в первую очередь провести небольшую экскурсию по зданию. Мне было все равно, я ему не противоречил.
Первый этаж занимали служебные помещения. Весь представляющий какую-либо ценность инвентарь из них был своевременно вывезен. Мы оказались в просторной кухне. Несколько печей выстроились в два ряда. Посудные полки, развешанные по стенам, были пусты.
— И что здесь обычно готовилось? — стало интересно писателю. — Каша какая-нибудь постная?
— Бывала и каша, и много чего другого. Не забывайте, условия здесь особые. Кормили осужденных добротно. Столовались мы одним рационом, так что могу утверждать с полным знанием дела. Осетрины и расстегаев с икрой, конечно, не подавали.
Капустины рассмеялись. Следующей на нашем пути оказалась прачечная. Перевернутые кадки для белья так и стояли здесь вдоль стены, уже давно рассохшиеся. В углу стояла бочка, накрытая крышкой. Кажется, в нее раньше засыпали хлорку.
— А здесь, наверное, госпиталь был? — догадалась Елизавета о назначении следующего помещения.